Зоя Сахончик: «Я встречалась с другим мальчиком, а тут появился этот волосатый»

«Домашнее задание» навестило победителей Ultra-Music Awards в номинации «Ultra-хит» — семью Сахончиков. Папа Володя рассказал об уроках пения в школе и любви к украинской чаче, мама Зоя вспомнила первую встречу с будущим мужем, а дочь Марийка поведала о песнях, которые поёт в папиной машине.

«В туалете у нас Помидоров живёт»

— Хороший у вас лифт, просторный, — восхищается фотограф Ultra-Music, только мы заходим в подъезд четы Сахончиков. — Мебель можно перевозить…

— Если бы, — вздыхает встретивший нас Владимир. — Перед Новым годом купил холодильник, а лифт сломался: соседи накануне диван везли.

Квартира Сахончиков тоже оказалось просторной и необычно спланированной: прихожая была многоугольной и напоминала фойе.

— Привет! Я Зоя! — встречает нас действующая рок-княжна.

Из комнаты робко выглядывает ребёнок — светловолосая девочка в сером платьице и ярких колготках.

— А как тебя зовут?

— Мария, — смущается она.

— Сколько тебе лет?

— Шесть.

— Недавно исполнилось, — поясняет Зоя и обращается к дочке: — Марийка, покажи свою комнату. Она в саду всех строила: «Я не Маша, я Мария!»

— А мы её с детства Марийкой называем, — добавляет Владимир.

Девочка открывает дверь светлой комнаты, в которой на полу раскидано много воздушных шаров.

— Их было гораздо больше. Пока ребёнок спал, мы с папой сидели и надували. Шестой год День рождения, шестой год надуваем, — говорит Зоя. — Раньше «вротную» это делали, а сейчас уже с насосом.

— А что за пластинка? — вглядывается наш фотограф в часы, сделанные из пластинки: на неё просто «надеты» стрелки.

— Queen, — отвечает Зоя. — Часы сделал Володя.

— Она рабочая! — говорит Владимир. — Я решил не портить её цифрами, поэтому сделал только стрелки.

— Мы с мужем очень любим тёмные цвета. Все, что ни выбираем, — чёрное. Когда выбирали интерьер, договорились, что будет минимум чёрного. Поэтому у ребёнка комната светлая, прихожая, хоть и пёстрая, тоже светлая, зал светлый… Наша спальня — единственная комната на солнечной стороне. Здесь после обеда, особенно в летнее время, очень яркое солнце. Поэтому очень хорошо обыграть вот таким тёмным цветом. Комната получилась более глубокая, объёмная.

— Можно и шторы не вешать! — добавляет фотограф.

— Шторы будут, но очень прозрачные, — говорит Зоя. — Здесь ночью луна сильно светит — прямо в глаз. Просыпаешься: о, привет, луна! Поэтому дополнительно нужно закрывать окна рольшторами. А в туалете у нас Помидор живёт, — показывает она, проходя мимо ванной комнаты.

— Кто?

— Помидоров. В магазине была акция: в наборе с туалетной бумагой давали журнал. Там фото звёзд на унитазе и интервью. У нас номер с Помидоровым, — смеётся Зоя. — Это первый номер журнала. Возможно, он экспериментальный, но идея мне нравится. Первым пригласили Александра.

Вместе с Помидоровым у нас в ванной живёт уточка. Это особенная уточка! Когда я её вижу, я вспоминаю один случай. Мне было лет четырнадцать-пятнадцать, приезжала из России моя двоюродная или троюродная тётя с маленькой дочкой. Ей было лет десять. И ей мама с отчимом подарили брошюрку «Откуда берутся дети». Первая страничка — мама с папой встретили друг друга. И картинка под текстом — подъезд, ящики, лампочка, мама с папой увидели друг друга, и сердечки вокруг них. Другая страничка — они гуляют по парку. Они целуются — проводят вместе время. На другой странице описывалось, что мама с папой занимаются любовью. И показано — ванная, мама сидит в ванной в пене, виден бюст… И мужчина со всеми болтающими принадлежностями несёт уточку. И мне это так запомнилось! Мохнатые принадлежности, уточка… На кой им уточка, если у них все так прекрасно?!

У нас в ванной стоит точно такая же уточка. Когда я её вижу, вспоминаю ту самую книжку.

«В два с половиной года, когда началось изучение своего тела, я закрутила себе пупок»

— Я вам китайский чай заварю. Настоящий! — объявляет Владимир. — Так, как китайцы заваривают.

— Будем сидеть со свечами! — Зоя аккуратно расставляет ярко-красные свечи по периметру кухни.

— Меня бы хоть раз встретила дома со свечами! — нарочито грозно возмущается муж.

— Всегда! Я тебе даже утром свечи, между прочим, зажигаю! — отвечает Зоя. — Вот какой невнимательный! Уже привык. А ты попробуй блюдо какое-нибудь не укрась, маслинку не положи… — смеётся.

Закипает чайник, и мы рассаживаемся. Марийка отправляется смотреть мультик.

— Помните себя в шестилетнем возрасте?

— Я помню себя с двух с половиной лет! — заявляет Зоя. — В три года намечалась операция, и я сильно переживала… За полгода до этого, когда началось изучение своего тела, я закрутила себе пупок. Родители заметили и отвели меня к врачу. Я хорошо помню этого врача. Седая старушенция, в её в кабинете стоял огромный коричневый шкаф, сбоку плакатики какие-то висели. Был яркий солнечный день. Она осмотрела меня, мне сделали УЗИ, наверное. Потом ждали полгода для того, чтобы сделать наркоз.

— Марийка похожа на кого-нибудь из вас в детстве?

— Я вижу в ней папу. У неё мои глаза — это точно! Но и по характеру, и по понятиям она такая же, как папа, — смеётся Зоя. — Я окружена истинными породистыми Сахончиками!

«Мне все время было жалко учителя пения: у него глаза были такие грустные»

— А я так, как Зоя, не запоминаю — только обрывками, — задумывается Владимир. — Помню, учился в музыкальной школе, но не в музыкальном классе. Когда меня брали в школу, подвели к роялю, начали нажимать на клавиши, я должен был повторять. Сказали: «Этот мальчик безнадёжен! Пускай идёт в „Д“ — дополнительный физкультурный класс».

Я сидел за последней партой, со мной — мальчик Гриня. Он на второй год остался… Класс у нас был абсолютно безбашенный. Да и музыки у нас никакой не было. По пению у меня было стабильное «три». Мне учитель пения очень нравится, его все время жалко было: он приходил, у него глаза были такие грустные… И я даже старался рисовать скрипичный ключ.

— А на каком инструменте играли?

— Вы что! Нам не доверяли инструменты. Нотная тетрадь была, ноты рисовали, до инструментов дело не дошло. Хотя гитару я первый раз взял в руки в восьмом или девятом классе. У моего друга была гитара, я играл на ней перебор из Metallic’и — первый мой перебор. И потом сказал: «Надо гитару купить». Но тогда не было ни возможности, ни денег, и друг мне подарил гавайскую гитару. Маленькую. Но я так на ней и не научился играть, потому что специфика игры другая.

— Кем хотели стать в детстве?

— Этим… геологом! Раскапывать древние руины, путешествовать…

— Странником! — перебивает Зоя. — Он мне рассказывал, что, когда был маленький, мечтал путешествовать по странам.

— Да, была голубая мечта — уехать жить в Африку. У меня по географии была пятёрка, я знал все страны, знал, как там люди живут. Читал взахлеб зарубежную литературу.

В детстве я часто был в России — в Мурманске, Черноморске, Санкт-Петербурге, в Украине… Я ходил в кружок «Зубренок», где занимался туризмом. С кружком мы ездили изучать породы дерева почему-то. Хотя мы все делали: и узлы морские вязали, и на байдарках плавали. И от этого кружка были постоянные экскурсии на семь дней, на две недели: по Беларуси — Вилейка, Нарочь… В России были. Я не понимаю, зачем, но я ездил. Наверное, мне было прикольно поездить по городам.

«Папа в комнату входит и фотографирует: две попы, полосочки и ситцевые платьица — борьба идёт»

— А я банально хотела заниматься музыкой, — улыбается Зоя. — Моя мечта сбылась! Хотя в дошкольном возрасте нас с сестрой отдали на художественную гимнастику. Мы занимались, у меня были успехи, но потом сестре надоело ходить. Она все время стрелки часов назад откручивала, чтобы не пойти. А потом родители сказали: «Звонила преподавательница и спрашивала, почему вы уже пять раз не ходили. Вас отчислили, дорогие мои». Мне, конечно, нравилась художественная гимнастика, я танцевала с лентой и с обручем… Но, когда подросла, поняла, какие травмы получают гимнасты и на какие ухищрения идут для того, чтобы победить, а я к такому была не готова.

— Сколько лет у вас с сестрой разница?

— У меня, сестры и брата — у всех два с половиной года разница. Я самая младшая.

— Как жилось в такой большой семье? Дрались, когда маленькие были?

— Вроде бы дрались с сестрой. Я человек незлопамятный, плохо помню. Но папа нас с сестрой фотографировал, когда мы дрались. У него был хороший для советского времени фотоаппарат, «Зенит», была своя фотолаборатория в кладовке. Помните старые советские серые колготки с двумя полосками сзади и ситцевые платьица?… Папа в комнату входит и фотографирует: две попы, две полосочки на попах и ситцевые платьица — борьба идёт.

У сестры есть дочка, она младше моей на семь месяцев. И они ведут себя точно так же, как мы с сестрой в детстве!

Но было хорошо, что нас много. Жить сложно было, и родители всегда пропадали на работе. Поэтому воспитанием друг друга занимались мы сами. Брат — сестрой, сестра — мной, а я уже всех успокаивала. Меня мама называла «успокоительной таблеточкой». Говорила, что обнимет меня, и все невзгоды растворяются.

У брата с сестрой была миссия — они меня в садик отводили. А потом им стало лень вставать раньше на полчаса, и они говорят мне: «Зоя, ты же уже большая! Садик во дворе. Пойдёшь сама?» Я им недовольно: «Пойду! Ладно, спите». В школу они ходили к восьми, а в садик нужно было раньше приходить.

— А домашние животные жили в семье?

— У меня была мышка. Мне её подарил одноклассник. Мышку звали Пумба, потому что кот у нас был Тимон. Потом Тимон съел Пумбу. Мышка жила в коробке, я её только в школу таскала. Она сидела у меня в рукаве, я всех пугала, — смеётся Зоя. — Ещё сестра все время злилась: «Кто там шкребёт у тебя под кроватью?».

Животных в доме у нас всегда было много: и попугаи, и коты, и голуби, и собака. Самый любимый кот — Пиночет. Необыкновенный был кот, очень умный.

«На учёбу к Вове в университет ходили мы оба»

— У меня, можно сказать, высшее образование, но без диплома, — говорит Зоя. -Сразу после школы я познакомилась с Вовой, он учился в радиотехническом колледже. А я не поступила на театральный. Думала, поступлю на следующий год. На следующий год Вова поступил после колледжа в университет на дневное отделение и устроился на работу. И так как работу с учёбой совмещать было трудно, к Вове в университет ходили мы оба, — смеётся. — Преподаватели уже все поняли и, когда отмечали, говорили: «Сахончики!» А я руку поднимаю, голову прячу. Друзья Вовины смеялись: «Диплом один на двоих будете получать?»

— Ну, неправда! Я защищался сам!

— Да! Он экзамены сам сдавал! Я ходила исключительно на лекции.

— Чтобы конспект был.

— И потом конспект читал: «Зоя, что здесь написано?» Я ему читаю, потому что он мой почерк не мог понять, — объясняет Зоя.

— Сколько, получается, вы уже знакомы?

— С конца 1999 года. Почти четырнадцать лет, — говорит Владимир.- Вместе мы прожили почти полжизни.

— Помните первое впечатление друг о друге?

— Он меня обманул, — возмущается Зоя.

— Я приврал свой возраст, — поясняет муж.

— Ему было восемнадцать лет. Он стоял с гитарой… Я спрашиваю: «Сколько тебе лет?» Он поворачивается, смотрит на меня изучающе и снисходительно отвечает: «Двадцать один!» Я думаю: «Боже, какой мужчина!» А мне семнадцать было.

— А я знал, что девушки любят парней постарше. Это была маленькая хитрость.

— Мы с Вовой только познакомились, — вспоминает Зоя, — и вроде как ещё не были парнем с девушкой, потому что на тот момент я встречалась с другим мальчиком. Только начала с ним встречаться, а тут появился этот волосатый. Под подъездом у меня сидели с компанией, заставляли петь с ними.

— «Любочку» группы «Маша и медведи», — уточняет Владимир.

— Они знали, где я тусуюсь, и садились именно под этим подъездом.

— Мы выбирали случайный подъезд!

— Ага, конечно! Я прихожу, а вы там тусуетесь! Парень с совершенно другого конца города сидит на лавочке как раз у того подъезда, откуда я выхожу… У нас тогда были пейджеры. И, помню, Володя меня пару раз встречал с работы. И потом как-то мы расстались не очень хорошо, и он мне в час ночи прислал сообщение: «Я понимаю, что я тебе не нужен. Ты достойна лучшего!» И меня это так все захватило, так взволновало, что мы начали встречаться!

«Вова, какое дерево? Сейчас ударит молния, и дерево окажется на нас сверху!»

— Этим летом мы ездили на Чёрное море. Решили вспомнить детство: в Советском союзе все только на Чёрное море ездили. Решили на машине путешествовать, чтобы ездить туда-сюда.

— Ездили по пустыням. По Трахтенбергам! Нет, Трундух… Там монголы раньше жили, — пытается вспомнить Владимир.

— Тарханкут, — подсказывает фотограф.

— Да! Конечно, тебе трудно вспомнить, — обращается Зоя к мужу.- Потому что там была… эта…на винограде…

— Мача? Сача? Кача? — вопрошает Владимир.- Чача! Тогда мы попали в ураган. Поехали на рынок в Черноморское. «Поехали, купим помидоров!» Везде тишина, никого нет — фигня! А мы едем по полю, нам классно!

— Мы купили чачу и поехали искать рынок, — рассказывает Зоя. — А на обратном пути нас застал ураган. Вова искал дерево, а я в панике: «Вова, какое дерево? Сейчас ударит молния, и дерево окажется на нас сверху!» А ребёнку было все равно, ребёнку было прикольно. Дождь льёт так, что кажется, будто мы в мойку заехали. Ничего не видно из-за стекла. Сидишь в машине-коробочке. Я говорю: «Вов, включи фары хотя бы! Мало ли кто в нас въедет!» И через час-полтора мы стали тихонечко двигаться домой.

Мы приехали, а у нас свет отключили (мы арендовали домик на турбазе), благо, ноутбук заряжен был. Ребёнку ноутбук дали, а сами чачу пьём. Одну за другой, трясёмся. Было страшно жутко.

В этот момент прибегает Марийка, залазит под стол и со смехом хватает маму за ногу.

— Манька верит в чудеса, — говорит Зоя. — Если я стираю свои кеды, чуть больше добавляю стирального порошка, и пена появляется, я говорю: «Марийка, смотри, облачко решило помыться у нас в стиральной машине!»

«Я посмотрела по телевизору, как мама и папа поют»

Наконец мы отправляемся беседовать с самым младшим членом семьи — Марией. Мы разговариваем в родительской комнате, а мама с папой стоят в дверях и наблюдают.

— Я хочу стать балериной, — говорит девочка. — На танцы водит меня мама. Ещё я люблю слушать мелодию в машине у папы. Есть номер один, там гитары играют, а ещё есть «Видели ночь, гуляли все ночь до утра». А самая любимая моя песенка — «Прохожий, проходи» (группы Кино — прим. UM).

— А ты видела, как мама с папой выступают?

— Нет, я дома была. Там сфотографировали, и я посмотрела по телевизору, как мама и папа поют.

— С мамой и папой играете во что-нибудь?

— Я с мамой играю. А папу я прошу, чтобы установил какую-нибудь игру на компьютере. Но немного.

— А в прятки?

— Я играю в прятки с дедушкой. Он становится здесь, потом считает: «Раз, два, три, четыре, пять»… А я быстренько спрячусь куда-нибудь, а он ищет, ищет, а потом говорит: «Марийка, выходи, я сдаюсь!»

— А чей дедушка папа? Мамин или папин?

— Папин. У него есть бабушка Валя. Я люблю бабушку Валю (бабушка Валя — прабабушка Марийки, бабушка Владимира — прим. UM). Бабушка мне: «Ложись спать!» Дедушка: «Ложись спать!» Я говорю: «Дайте немножко отдохнуть!» А бабушка все равно: «Ложись спать!»

Однажды мы ходили в боулинг с мамой и папой. Кеды надевали запасные. Я пила сок. Мама вот так вот — пух! Шарик не попал в кегли. Он вот так вот — чух! И проиграла мама. А я вот так — раз! И тоже попала неправильно. Вдруг я взяла большой, покатила его, и попала! — смеётся Марийка.

На прощание мы решаем сделать семейную фотографию Сахончиков — такую, какие делали в старинные времена. Чтобы через много лет мама, папа и дочка, глядя на это фото, вспомнили далёкий 2013-ый и улыбнулись.