Третьим гостем рубрики «По списку» стал Лявон Вольский. Музыкант рассказал Ultra-Music о советских писателях, о картинах с зайчиками и о проблемах рынка.
Переживания
Когда я попал в «чёрный список» первый раз, у меня были переживания намного сильнее нынешних, и вдобавок страшная депрессия. Практически все три года, в течение которых я находился в списке, у меня был творческий перерыв. Абсолютно ничего не писалось, только для «06» какие-то заготовки медленно-медленно…
Теперь мне абсолютно не страшно всё это, даже смешно и жалко этих людей. Я их уже отблагодарил, потому что теперь «Крамбамбуля» будет играть где-то в Европе и позиционироваться как персоналии из белорусского «чёрного списка», и почему бы этим не воспользоваться?
Евровидение
Только не в этой стране. Вы себе можете представить, как выходит на сцену «Крамбамбуля» и вдруг вскипает красно-зелёное море? Кто возьмёт «Крамбамбулю» и меня? Это нереально! В этой ситуации просто нереально, кто будет связываться с нами? Можно было бы поехать от другой страны, но в этом нет смысла. У нас с каждым годом все более и более удивительные представители на этом конкурсе. Я телевизор не смотрю и в интернете не смотрел, но как-то «Беларашу» увидел и написал для проекта «Саўка ды Грышка» песню «Белараша». Просто вдохновило…
«Саўка ды Грышка»
Есть такой стиль — социально-политическое кабаре. Бертольд Брехт работал в таком жанре. «Саўка ды Грышка» — это типичное социально-политическое кабаре. И мне очень нравится этой темой заниматься. С течением времени они меняются: то этот гад, то тот неадекватный. Сейчас Саўка уже совсем козлиный стал, а долгое время симпатии слушателей были на его стороне. Ну дурноватый он — ну и что тут поделать.
Литература
Наконец дочитал книгу Умберто Эко «Баудолино», она очень большая. А в деревне у меня есть ещё пара книг: я сейчас дочитал Ольгерда Бахаревича «Сорока на виселице», есть ещё книга чешского литератора Ярослава Рудиша «Небо под Берлином» — очень интересная книга о берлинском андерграунде. Ещё люблю читать разные журналы. «Вокруг света», например. Там много полезной информации.
Я перелопатил наших классиков и был очень впечатлён тем, как я прочно забыл их. Я, честно говоря, даже путал Кулешова с Бровкой. Я думаю, что и вы спутаете после нашего школьного курса… Я добросовестно перелопачивал сборники, чтобы найти то, что мне ляжет на душу.
Когда мы молодые, мы как-то нигилистично относимся к советской поэзии, я по крайне мере. Мол что там Кулешов этот, вся эта партизанщина и война… А с течением времени начинаешь понимать, что это были очень талантливые люди, но они были поставлены в очень тяжёлые творческие условия. Я как-то абсолютно случайно встретился с Некляевым в одном кафе. Мы начали беседовать на эту тему, и Владимир Прокопович мне сказал: «Это поколение ещё никто не переписал. Молодые… Они пишут так, хохмят, а там очень серьёзный уровень есть». Я не совсем согласен, молодые тоже классно пишут. Но там было что-то настоящее, если выбросить всё про Ленина, про партию… К примеру, у Панченко есть стихотворение «Мала сказаць: ненавіджу», которое мне попалось — очень сильно…
У нас есть такая отрицательная черта: мы все разрушаем, от всего отказываемся и начинаем все заново. Советы отказываются от княжества, Лукашенко отказывается вообще от всего, кроме партизанщины и войны… Мы отказываемся от этих советских писателей, от советской музыки — это неправильно, мы должны пользоваться наследием. Я этим занимался полгода, я искал, писал какие-то гармонии. Настоящая поэзия — она всегда напевная. Заглавную песню Бородулина «Белая яблыня грому» я сделал парадоксально: поменял ударении и вышло весьма необычно, не так, будто читаешь стихотворение. Дядька Рыгор был очень удивлён и передавал мне свои респекты, что было очень неожиданно и приятно, конечно.
Хотелось бы сделать продолжение, но сейчас вряд ли будет для этого время — надо для «Крамбамбули» завершить задуманное. У нас есть задумка сделать всемирные колядки на Рождество с «Крамбамбулей».
Ну и нужно делать сольный проект серьёзных песен про нашу современную жизнь, ибо сейчас время правды и её нужно говорить. Есть у меня написанный материал, нужно это всё оформить и за лето-осень выпустить.
Картины
Я хотел сделать к Рождеству серию картин разных зайчиков в стиле примитивизм, модерн, народном стиле, кроме абстракции, пожалуй. Но события 19 декабря меня совсем выбили из седла. Рисовать такие картины нужно со спокойной душой и холодным сердцем. Я нарисовал где-то 5 картин, ещё одну нарисовал после этих событий, но она очень мрачная вышла. Там зайчик стоит на постаменте — Дзержинский какой-то получился. Я думаю продолжить и сделать выставку в итоге.
Заниматься таким видом творчества и писать на полотне маслом или акрилом — на это нет времени, для этого нужны особые условия, поэтому ни один стиль я не отрабатываю, а делаю, как получается.
В моём возрасте начинаешь любить творчество очень разных художников. Лукас Кранах, Питер Брейгель, Рафаэль, Эль Греко, Веласкес, Моне, Ван Гог, Гоген, Мадельяни, Сезан, Малевич, Кандинский, Шагал… В этом списке нет даже и десяти процентов тех, кого надо увидеть и попробовать осмыслить.
Музыка
Я, как и все музыканты, слушаю разную музыку. The Toobes знаю, Yellow Brick Road… Эти группы пришли на смену 90-м, когда была белорусскоязычная протестная волна. Эта волна зарождалась в 90-х, а сейчас понятно, что эти люди, которые росли в то время, и они нигилисты. Для них протесты того времени — это полная чепуха. Они видят, что люди в том русле ничего не достигли, только Серёжа Михалок благодаря тому, что ещё в 90-х прорвался в Россию, в тот пост-совок, и его можно за это только уважать.
И таким образом вышло новое течение, которое понимает, что здесь у нас нет рынка. В Россию прорваться очень тяжело, потому что сейчас там все ниши заняты. «Краму» вытеснили оттуда, хотя «Крама» в 90-х получала там призы на фестивалях и имела нормальный ангажемент. Там были люди, которые играли в схожем стиле, но хуже, и им очень не нравилось, что есть такая группа из Беларуси. Там есть продюсеры, там есть очень жёсткий рынок, более жёсткий, чем европейский, намного более жёсткий, чем украинский.
На Россию надеяться тяжеловато, но я думаю, что мы с «Крамбамбулей» попробуем там продемонстрировать белорусское творчество. У нас это совсем проблематично, сами понимаете. Даже если бы и был рынок, то один тур в год — максимум. И то многие города не подготовлены для этого, и законодательство такое, что в минус для себя будешь ездить.
Молодые хотят, чтобы какой-то ангажемент был, и для этого нужно по-английски петь. Я уже и сам грешным делом…
Субкультуры
Я люблю их. Я всегда в юности отирался рядом с субкультурами, когда учился. Непосредственного отношения к субкультурам мы не имели, я не был ни хиппи, ни панком, но имел приметы и тех, и других.
Хобби
Я люблю хорошее красное сухое вино — это моё хобби, но стараюсь не злоупотреблять. Ещё по-любительски, но достаточно серьёзно занимаюсь йогой и медитациями. Для моей комплекции — это супер. Я таким образом отдыхаю. Стараюсь не перебарщивать, но в качестве упражнений для тела практикую. Медитации мне помогают абстрагироваться от действительности немного, а связь с космосом присутствует, когда пишешь какие-то тексты и не понимаешь, откуда это берётся.