Современная белорусская музыкальная культура — камень преткновения, источник множества споров и обсуждений. Для разговора об этом Onliner.by пригласил продюсера Ани Шаркуновой Владимира Кубышкина, генерального директора концертного агентства «Атом Интертеймент» Андрея Алексеева и журналиста, пиарщика и руководителя интернет-проекта Experty.by Дмитрия Безкоровайного.
По каким принципам развивается белорусская популярная и альтернативная музыка, почему эстрадные музыканты не записывают по альбому в год и не выдают один хит за другим, как это принято на Западе, почему артисты не собирают арены, как Макс Корж, а также чем нам стоит удивить «Евровидение» в этом году — всё это читайте в «Битве экспертов».
— Каким был 2013 год для белорусской музыки?
Дмитрий: Я обычно в первую очередь смотрю на альбомы. Интересные работы есть всегда, но этом году, скорее, небольшое затишье. Но ничего катастрофичного в этом я не вижу. Рынок у нас небольшой, и раз в три года случается такая пауза. Это цикличная история.
Андрей: И это ты сейчас говоришь про рок-музыку.
Дмитрий: Ну, с поп-музыкой всё ещё хуже. Вся многоликая белорусская эстрада в этом году пока что выпустила всего три альбома. В принципе, для них это почти стандартная годовая норма. Этот год для них спас Макс Корж — это по-прежнему музыка не для эстетов, но нельзя не отметить, что его второй диск взрослее и интереснее дебютного. Я бы даже сказал, что там есть смелые эксперименты. В общем, лучший белорусский поп-альбом лет за пять точно, а может, и за десять… Если же говорить о концертах, то в этом плане важным событием можно считать выход белорусских артистов на уровень более 10 тысяч зрителей, причём в рамках выступлений для белорусской же публики, — Макс Корж в Минске и «Ляпис Трубецкой» в Вильнюсе.
Владимир: Дмитрий смотрит на ситуацию со стороны общей статистики. Я могу сказать со стороны артиста. Сейчас выпуск альбома — это уже не цель для артиста. Белорусский популярный исполнитель выпускает альбом раз в пять-шесть лет, и больше не надо. И проблема даже не в деньгах, их найти можно, проблема их потом вернуть из работы. Существует целесообразность записывать альбом: зачем продавать папину квартиру, записывать, а дальше что? Есть, конечно, и другой вариант: вложить то, что заработали в этом году, в запись нового альбома, чтобы заработать на следующем. И вот эта цепочка в белорусском шоу-бизнесе отсутствует.
Андрей: На Западе артисты записывают новый альбом почти каждый год, чтобы быть в эфире и кататься с гастролями по всему миру. У каждого артиста свой путь. И если бы у наших эстрадных артистов было большое желание или необходимость записывать альбомы, то они бы делали и рвались. Если никому ничего не надо, то вот и результат.
Дмитрий: Володя рассуждает со стороны поп-артиста. Для белорусских рок-музыкантов альбомы по-прежнему важны, потому что эти артисты живут и работают не за счет корпоративов, а за счёт билетных концертов. И новая программа — это повод, с которым они делают концерт в клубе Re:Public, едут в тур по регионам и вообще завоёвывают новую публику. В свою очередь, поп-артисты у нас торгуют не музыкой, а «засвеченным» на ТВ лицом. И ориентир у них, скорее, не билетные концерты, а корпоративы. Зачем им записывать хиты и альбомы? Важную роль тут сыграли проценты на радио, введённые в 2003 году, — они сначала дали всплеск, а потом…
Владимир: А потом и песни закончились… В Беларуси есть пять нормальных авторов, которые сочиняли песни полжизни, и они лежали в столах. А когда появились эти 75%, все авторы начали сливать свои архивы, которые за пять лет закончились.
Дмитрий: Так получается, что за пять-семь лет новых песен в поп-музыке не было? Хиты закончились?
Владимир: Новых хороших — почти нет. Да и сингловая система у нас отсутствует. Можно написать два десятка песен, и среди них будет только один сингл — хитовая песня, на которую имеет смысл снять клип, — но на это может уйти три года.
— А не много ли времени для создания сингла — три года. В Америке один за одним хиты выпускают.
Андрей: За океаном работают по-другому. Они ищут композиторов по всему миру и заказывают песни у них. Наши же музыканты в основном работают с местными композиторами.
Владимир: Да там бюджет одной песни — миллион долларов, и это без клипа и ротаций. Там алгоритм просчитан: вкладывая эти деньги, они заранее понимают, что они их отобьют.
— Из этого можно сделать вывод, что у нас тенденция следующая: белорусские рок-музыканты выпускают альбомы, а поп-исполнители записывают хиты.
Дмитрий: Да и хиты они не делают. Я считаю, что белорусская поп-музыка обленилась. И это уже известный тезис. Они поделили рынок, определили своих заказчиков и живут спокойно. Их право, но тем тяжелее станет, если конкуренция обострится.
Владимир: Кто поделил?
Дмитрий: Шаркунова, Хлестов, J:морс, «Без билета» и так далее. Их все слышали много раз, но всё равно зовут спеть, ведь это дешевле, чем кого-то звать из России. А музыкантов это расхолаживает: зачем сочинять и записывать новую программу, зачем готовить большой концерт, если заказы и так есть? Отсюда трёхлетние паузы даже у «более роковых» представителей этой пятёрки. Я не уверен, что J:морс или «Без билета» сейчас по силам сольно собрать Дворец спорта, как в 2010–2011 годах. Если только сделают хорошие альбомы, но новые песни ни тех, ни других пока что не дают поводов для оптимизма.
Андрей: Честно, я не знаю, что происходило в белорусской музыке в 2013 году. Но я очень сильно разочаровался в ней, когда ввели эти 75%. В 2005 году все прокатились на волне этой свободы и эйфории, а дальше что? Тогда действительно много появилось поп-артистов, но они перегорели, как очень часто бывает со всеми белорусами: мы быстро зажигаемся и быстро сгораем. Второй момент: ни один эстрадный белорусский артист не относится к своей деятельности как к работе. С одной стороны, это творчество, с другой — тяжёлый труд. Если посмотреть на то количество людей в мире, которые пытаются заниматься музыкой и какое количество из них пробирается на самый верх, то можно понять, что стать звездой достаточно сложно.
— Тогда в чем проблема белорусских музыкантов и нашей музыки в целом?
Андрей: Первое — нет инфраструктуры. Второе — нет западной системы работы с артистом, когда лейблы дают музыкантам деньги на запись альбомов под определённые условия. Я как-то читал «весёлую» книгу про систему взаимоотношений лейблов с артистами на Западе. Там молодой музыкант, подписывая контракт со звукозаписывающей компанией, ввязывается в кабалу. Ему дают деньги на запись альбома, и, если он их не отрабатывает, опять дают на запись нового альбома. Это сделано, чтобы он их в любом случае отработал. У нас такой системы нет. А ещё у нас был прекрасный Советский Союз с чётко отработанной системой — абы кого просто зарабатывать деньги не пускали. При каждой площадке был худсовет, который принимал решение, какое количество концертов, на какой территории и какой артист может дать. Тогда некоторые за месяц в Дагестане могли собирать 60 стадионов по 20 тысяч человек. Я очень хорошо помню, когда во время перестройки Филипп Киркоров собирал восемь дворцов спорта. И это было нормально. Сейчас всё поменялось: выросли расходы на организацию концертов, но и при этом сам артист говорит: «Я не хочу вкладывать деньги в новый альбом. Мне это не надо».
Дмитрий: А это из-за недостатка профессионализма. Это то, с чего ты начал.
Андрей: Для того чтобы стать Аллой Пугачевой, нужно пахать. В Советском Союзе артисты работали по три-четыре концерта в день на протяжении долгого времени. А когда человек постоянно выходит на стадион или ледовый дворец, он набирается опыта и становится тем, кто он есть. Если же люди привыкают работать для 200 человек в клубе и не пытаются расти и сделать это своей профессией, то это уже не артисты. Всё это было просто для развлечения.
Дмитрий: Но эра больших артистов прошла и на Западе. Мы должны понимать, что виной всему не только Советский Союз. Сегодня насыщенность рынка другая — и музыкального, и развлечений в целом.
Владимир: Сегодня во всём мире переходят к малым формам: выступления в клубах, на корпоративах и закрытых мероприятиях.
— Но складывается такое впечатление, что наши артисты и не были в больших формах…
Владимир: Сейчас поменялся концептуальный подход к выступлениям. Даже на Западе раньше концертные туры являлись пиаром для продажи альбомов, за счёт которых артист и зарабатывал. Сегодня этого уже нет. И пока будет существовать бесконтрольное пиратство ВКонтакте, артист на продаже фонограмм никогда много не заработает.
Дмитрий: Тут вопрос в смене вектора. Все популярные артисты на Западе — поп, рок, альтернатива, электроника — без проблем зарабатывают билетными концертами. В эту сторону и на Западе всё сдвинулось… А что до интернет-пиратства, то здесь вопрос в том числе доступности и удобства легальной схемы. Вот многие считают ту же Россию страной беспросветного музыкального пиратства. Год назад там и ещё в 55 странах мира открылся iTunes. По итогам полугодия 60% всех продаж из этих вот 56 стран было совершено именно в России. Такие данные привел в сентябре на конференции Vilnius Music Week директор по маркетингу Warner Music Russia. То есть дело не в деньгах совсем. Люди, оказывается, готовы платить.
— А что с системой ротации 75% белорусской музыки? Она изжила себя?
Владимир: Она изжила себя уже три-четыре года назад.
Дмитрий: И это мягко сказано.
Владимир: Вся проблема в том, что музыкальные редакторы, боясь потерять лицензию, вынуждены наполнять эфир определённым количеством белорусской музыки — в основной массе некачественной.
— Но поп-музыки нет?
Владимир: Она есть, песни пишутся. Для нормального эфира нужно поступление 15–20 новых песен в месяц, которые должны быть отобраны из 100. А Беларусь — очень маленькая страна, чтобы обеспечить такое количество качественного материала. Это невозможно. Даже в Украине есть такие проблемы.
Андрей: Но там существует инфраструктура.
Дмитрий: И есть деньги.
— То есть у нас нет качественной поп-музыки, потому что страна маленькая?
Владимир: Да. В Литве вообще нет поп-музыки.
Дмитрий: Каждый раз, когда литовцы слышат, что мы из маленькой страны, они говорят: «Вы что, с ума сошли?» Это прибеднение чистой воды.
Андрей: В отличие от Беларуси, литовские группы устраивают туры по своей стране и собирают арены, как Макс Корж у нас. Это то же самое, как сказать, что в Москве люди в этом бизнесе зарабатывают больше. Конечно, больше, но ёмкости рынка разные. Я считаю, что на каждый рынок есть свой продукт. Плюс вам никто не запрещает ехать в Украину, Россию и Казахстан.
Владимир: Можно, однако есть определённые «но». Объясню ситуацию на примере Ани Шаркуновой. Нам поступило очередное предложение из России, и когда мне назвали сумму сделки, у меня снесло крышу. Но она сказала: «Я уже никуда не поеду. Мне 29 лет, и мне надо о семье думать». И я понимаю её выбор. Если бы ей было 20 или 23, мы бы поехали.
Дмитрий: Тогда объясните мне, почему с 2005 года нет ни одного хита от эстрадных артистов? За восемь лет невозможно было написать? Вдохновения нет?
Владимир: Я считаю, что это твоё субъективное мнение и вкусовщина. Хиты даже для российского рынка — это большая редкость и удача.
Дмитрий: Но «Птицы» Алеси, «Периферия» Topless, «Сердце красавицы» Ани Шаркуновой, «Буду с тобой» Афанасьевой, ранние песни Леши Хлестова все знают до сих пор. Сейчас ни одной такой белорусской поп-песни нет, кроме песен Коржа.
Владимир: Хорошо, что хоть эти есть. Есть российские артисты, у которых нет ни одного хита. И ничего. Ты знаешь хиты группы Kriwi?
Дмитрий: Да. «За туманам».
Владимир: Да ладно! Это хиты?
Дмитрий: Это другая ниша, но тем не менее.
Владимир: Сингл — это не просто песня, которая идёт в ротацию. Это рекламный ролик артиста, который нужен для брендинга, чтобы получать концерты.
Андрей: Какие концерты? Выступления на корпоративах?
Владимир: Любой белорусский артист ориентирован на одно — заработать денег. Я, например, написал Саше Солодухе песню «Там, где зреет виноград», и он на ней много заработал. Саша тратит много денег на свои песни. Кто себе сегодня из белорусских артистов может позволить потратить $50 тысяч на альбом? А его зрителям нравятся, и они приходят на концерты.
Дмитрий: За что такие деньги?! Его зрители песен не знают, кроме трёх-четырёх старых хитов, они приходят на Солодуху посмотреть. И в последнем его альбоме, на который 50 тысяч потрачено, хитов как раз и нет.
Андрей: Александр Солодуха — это тот белорусский артист, который, не жалея своего пупа, активно гастролирует по городам Беларуси и зарабатывает.
Дмитрий: Наберётся ещё пять поп-артистов, которые тоже ездят по регионам, но в Минске никто не может собрать большую площадку, кроме Солодухи и вот сейчас Коржа. Вот что показательно.
Владимир: Все хотят ездить, но не всем это дано. Плюс попасть в зал в регионе — это проблема. Сегодня звонишь, а они говорят, что до весны всё расписано. Весной звонишь, а в ответ: «У нас тут вот такие планы сверху спустили».
Дмитрий: Это правда. В регионах все залы расписаны.
Владимир: В этом плане у нас осталась советская система. Ежегодно выпускаются тысячи молодых специалистов, которые распределяются в музыкальные и танцевальные коллективы. Соответственно, их нужно обеспечить работой и заработной платой. И вот эти залы рассчитаны в первую очередь на этих людей. Плюс в маленьких городах у людей есть куда более важные траты, чем покупать билеты на концерты.
Андрей: Про билеты — неправда. Мы сейчас опять говорим про командные методы работы, но творчество и организация концертов — это конкурентный рынок. Можно два года строить дом и только потом понять, сколько ты на этом заработаешь. Здесь же всё иначе. Как только билеты на любой концерт вышли в продажу, уже через месяц можно чётко понять, на каком свете ты живёшь и сколько заработаешь на этом. Моё субъективное мнение: некоторые белорусские артисты боятся незаполненных залов и пытаются решать свои вопросы с помощью административного ресурса. И это опять же отголоски нашего советского прошлого. Например, в Британии молодые артисты готовы были ездить с туром по стране и зарабатывать 50 фунтов за один концерт на восьмерых. Спросите любого белорусского артиста, готов ли он получить за свой концерт в самом маленьком городе $10? Все скажут: «Сколько?! Я не поеду. Мне это не интересно». Все хотят сразу и много. Поэтому есть профессия, а есть работа. Есть люди, которые понимают, что они музыканты и хотят заниматься только этим. Когда первоначально речь о деньгах и популярности, а о творчестве потом, получается то, что мы сейчас имеем: никто не готов страдать какое-то время, все хотят получить деньги сейчас и начинают чувствовать себя звездами слишком рано.
— Что мешает другим нашим артистам собирать арены, как Макс Корж?
Андрей: Нет желания.
Дмитрий: Кому-то не хватает желания и упорства, кому-то — профессионализма. Но главное — я не понимаю, почему у нас все поп-артисты настолько одинаковые. Я считаю, что пример того же Коржа, который не раскручивался через белорусское ТВ и радио, который собрал Дворец спорта, ещё не начав работу с Москвой, показывает, насколько много есть публики в интернете и вокруг него, насколько ценно думать не так, как все, и насколько мы вообще недооцениваем наш рынок. А у нас на всей поп-сцене будто специально друг друга копируют. Причём она постепенно устаревает, платёжеспособная молодёжь в крупных городах её не слушает, и тот, кто даст публике хитовый и качественный материал, вполне может стать следующим Коржом или, скажем, белорусской Рианной. Почему нет?
Владимир: Всё нормально. Не может быть десять Максов Коржей. Он должен быть один. Артистов и так много, и у них огромная конкуренция!
Дмитрий: Была бы конкуренция, все бы активнее шевелились.
— А как насчет того, что на ОНТ отбирают молодых артистов на передаче «Музыкальный суд»?
Дмитрий: Это продукт той эстрады, которая думать по-другому не умеет. У них нет стимула, потому что всё и так хорошо.
— У нас опять грядет «Евровидение». Видимо, очередной эпопеи не избежать. Как вы думаете, какого артиста нам стоит отправить на конкурс, чтобы наконец-таки удивить Европу?
Дмитрий: Так и Солодуха призывает подавать заявки на национальный отбор, и никто не подаёт, потому что все думают, что там уже опять всё выбрано.
Андрей: В прошлом году я был в Швеции и общался с людьми с национального телевидения, ответственными за проведение национального отбора. У них все просто. Они выбирают претендентов и делают телешоу в разных городах станы. Собирают людей, снимают концерты и затем показывают в эфире. И сделано это в несколько этапов. В итоге люди голосуют, и тот, кто больше всех набрал голосов, едет представлять страну. В этом есть множество плюсов. Артист имеет возможность выступать перед огромной аудиторией и набираться опыта. Ведь для молодого музыканта это большой стресс — нужно быть очень сильным человеком и очень сильно любить людей, чтобы стоять и петь на сцене перед Дворцом спорта, при этом получать удовольствие и держать публику за одно место. А у нас же реальность другая. И я считаю, что «Евровидение» — это не тот конкурс, который имеет какую-то большую ценность для артиста. Скажите, где сейчас хоть один победитель этого конкурса выступает в Европе?
Владимир: Отправлять надо яркого и необычного артиста. Ведь главное не только хорошо спеть, но и запомниться и вызвать какие-то эмоции. Виталий Воронко — вот он со своим баяном будет выделяться.
Дмитрий: Мне кажется, надо показывать свою современную культуру и свою страну. Современное, возможно, околороковое или околофолковое. Ну и, конечно, «Евровидение» — это вопрос профессиональной команды.
Андрей: В этом конкурсе, как мне кажется, есть много политики. Я не знаю, кого нужно посылать, но могу сказать одно: когда мы добились максимального успеха, там вопросом артиста занимались профессионалы — Филипп Киркоров и Александр Тихонович. И выступал сложившийся артист — Дмитрий Колдун. А то, что у нас сейчас сидят и придумывают артиста, — это неправильно. Наша задача на этом конкурсе не победить, а показать Беларусь как современную цивилизованную европейскую страну. Но для этого сперва должна быть инфраструктура, должны быть профессионалы, которые будут выбирать артиста и помогут стране выделиться и выступить достойно.
Порой мне кажется, что все они живут в каком-то своем выдуманном мире. И в этом мире они собираются за круглым столом, пьют чай, обсуждают, думы думают. А я вот стою тут у сохи, смотрю на них, и продолжаю пахать.
Вова, ты тоже живешь в выдуманном мире. Почти, все местные деятели из муз. шоу-биз живут в выдуманном мире. И на это есть свои причины. Ты пашешь и они тоже у себя там пашут. Их бла-бла смотрелись бы адекватнее, если бы они не упоминали всяких Шаркуновых, Хлестовых и прочую дребедень, а так сами себя загнали в обсуждение вчерашнего помета попсни. Хотя а куда ж без этого? Там же Кубышкин был и отсюда все эти разговоры. Коржом эти задолбали уже. А еще ты глянь на источник. Анальнер. Ты чего-то от них другого ждал?
Мы вроде как на «ты» не переходили) Я не гордый, мне норм, но слегка резануло по слуху твое братское «Вова». Будем считать, что выпили с тобой на брудершафт.
Да [censored] у них порвало. Парень сделал альбом на коленке и переплюнул весь многострадальный белорусский шоубиз, а они папины квартиры продают, чтобы новый альбом записать. Посмеялись с товарищами.
Держись за свой непроверенный [censored], когда смеешься со своими развеселыми товарищам. На коленке, ага. Квартиры, ага. Хавай и дальше эту тему про коленку и про квартиры.
15 авторов и 6 звукорежиссеров трудились над первым альбомом Коржа, да.
Инструменталы — сам, текст — сам, запись в минской (да-да) квартире — 10 долларов час, мастеринг 5 долларов за трек. Результат — аншлаг во дворце спорта. Сам подсчитаешь сколько квартир надо продать для успеха?
Да что ж всем все время чужие деньги покоя не дают? Считают все, считают. Какая разница как он пришел к Минску-Арене. На коленке или нет? Вот взять например некоторых «ручных» поп-исполнителей. Знавал я одного звукача, который помимо своей студии, еще и на радио подрабатывал, так вот он рассказывал, как по указке сверху до 12 ночи бесплатно писал хиты небезысвестного исполнителя Бел.эстрады. На хорошей студии. С хорошей аппаратурой. Хороший звукач. И как вы думаете, спасло этого Эстрадника. Может его песни подхватили миллионы? Ну или хотя бы 13.000?
Так я о том речь и веду. «Эксперты/специалисты» рассказывают о том, что необходимо продать квартиру для того, чтобы записать альбом. Откуда такие деньги? Если вы вкладываете в альбом по 50 тысяч за аранжировки и слова, но при этом не получаете никакого фидбэка, то возможно вы плохой артист? При этом можно сидя дома «на коленке» записать альбом, который в конечном итоге приведет к успеху.
Это конечно еще зависит от самой музыки. Например симфонический оркестр или большой хор ну никак на коленке не запишешь. А вот например есть такие белорусы Vegetables — и пишутся, насколько знаю, в своей собственной квартире без излишеств-звукоаппаратных, но при этом результат отличный. Корж — это та музыка, которую можно на коленке сделать, но если он решиться включить в запись живые инструменты, много живых инструментов, то уже разговор другой. Да и вообще сравнивать музыку в ЦЕЛОМ только лишь по признаку страны, это как говорить, что можно приготовить еще более вкусную овсянку, если ее предварительно порезать на досочке, я точно знаю, сто раз такое с помидорами проделывал. Короче это я к чему? Не нужно смешивать теплое и желтое. Как-то так.
Речь не идет об оркестрах и хорах. Речь идет о популярной музыке и о том, что вложения денег «с проданных квартир» не окупаются, что вполне закономерно :-)
А воз и ныне там…
Попса, она и в Африке попса.
У Кубышкина что ни реплика, то абсурд..
«выпуск альбома — это уже не цель для артиста»
Это как понимать? То есть артист не желает и не может что-то делать, но зато желает, хотя тоже не может заработать? Новые песни – это и есть прямой путь к заработку, а новые песни – это и есть новые альбомы. А какой же ты артист, если за 5-6 лет своего «творчества» выпустил лишь один альбом и на этом остановился?
«В Беларуси есть пять нормальных авторов, которые сочиняли песни полжизни, и они лежали в столах. А когда появились эти 75%, все авторы начали сливать свои архивы, которые за пять лет закончились.»
А самим артистам слабо что-то написать? Или они могут только песню в студии записать и потом под фанеру её спеть на дне рождения какого-нибудь состоятельного человека? И композиторы видите ли им наши не нравятся. Всё им не нравится: денег не дают, музыку и слова никто не дарит, в РДК десятитысячного городка даже никто сам не зовёт.
Но это просто убило: «Сегодня во всём мире переходят к малым формам: выступления в клубах, на корпоративах и закрытых мероприятиях.»
Это уже не артист, а тамада, если он только на корпоративах и закрытых мероприятиях выступать будет. Как для футболиста главное – игра в футбол перед болельщиками, так и для нормального артиста главное – концерт перед публикой, которая его любит. И если он сам говорит, что в интернете пиратство и так не заработаешь, то как раз-таки концерты и являются таким источником дохода. Что тут говорить, все лучшие коллективы планеты стремятся давать побольше концертов по всему миру и катаются по турам. Причём поют в большинстве случаев песни именно своего исполнения, а не жалуются, что у них в стране нет композиторов.
И снова про это Евровидение – мечту всех беларусских поп-«артистов». И тут та же «песня»: главное не хорошо спеть, а просто выделиться. Давайте теперь вообще петь не будем! Выйдем, помолчим и уйдём – вот это точно все запомнят. Из этого всего вывод: зачем артисту петь, записывать альбомы и давать концерты? Ему нужно просто выделяться из толпы, хорошо зарабатывать и вести корпоративы! Вот это и есть настоящий артист.
Н-да, беларусская попса- такая попса!!(((
А вот Безкоровайный абсолютно по делу всё говорит и с докозательствами, стреляет прямо в цель, молодец!
Бескоровайный — единственный адекватный участник этой чудобеседы, от которого можно услышать как-то внятные мысли. Присутствие остальных, как я понял, сводится исключительно к теме поплакаться в стиле «а вот если бы у бабушки были яйца…». Вот дали бы им мильён далярау как на Западе, вот тогда они бы развернулись.. На Западе ни на их самих, ни на их подопечных даже не посмотрели бы.