Наташа Смирина: «Никогда больше не буду фотографировать свадьбы»

Корреспондент Ultra-Music прогулялся с вокалисткой харьковской группы Pur:Pur по сувенирным лавкам фестивального Коктебеля. Поговорили о продаже бренда «Сергей Бабкин», фотосъёмке на свадьбах и пьяном концерте в Минске.

Группа Pur:Pur довольно популярна у себя на родине. Ребята успели отметиться выступлениями на крупных фестивалях в Украине и России, а не так давно их пригласили на шоу Ивана Урганта «Вечерний Ургант» на Первом канале.

Мы встречаемся с Наташей Смириной возле Open Stage, расположенной напротив нудистского пляжа, к которому с набережной ведут бетонные ступеньки. В послеобеденное время здесь открывается полулегальный минирынок, где представители субкультур продают самодельные украшения, сувениры и зачастую бесполезные поделки.

Обойдя весь сувенирный ряд, мы спускаемся на пляж. Наташа демонстрирует купленную несколько минут назад кованую брошь с изображением мифических животных.

— Что она обозначает?

Это путешествие в подземный мир. Единорог, олени… Это копия с древнерусского ритуального украшения. Здесь всё по-настоящему.

— А ты веришь в тотемизм, анимизм?

Я буддистка. Я верю в реинкарнацию.

— Практикуешь мауну (еженедельный обет молчания — прим. UM), как это делают многие буддисты?

Это очень полезная штука, но я пока ещё не практикую такое. Есть другая практика, которая мне очень нравится. Мало того, что ты три дня не говоришь, первый день ты не ешь, но пьёшь. Второй день ты не пьёшь. И третий день ты и ешь, и пьёшь. Пост по полной программе.

— Вчера очень хорошо приняли вас. Как ощущения после выступления на главной сцене?

Сначала я была очень расстроена, что нас поставили так рано. Но выступать на одной сцене с Cinematic Orchestra очень круто! Я им подарила наши диски.

Сначала сидела и думала: «Нахрен им мои диски нужны?» Но потом решила: «А вдруг! Вот была у меня такая возможность, а я ей не воспользовалась». Лучше сделать и не жалеть, чем не сделать и жалеть о том, что ты не сделал.

Меня подвели к Джейсону (Джейсон Свинкоу, лидер The Cinematic Orchestra — прим. UM). Я подошла к нему и говорю: «Вы всё сами знаете. К вам, наверное, так подходили уже миллион раз, я буду миллион первая. Хочу вручить вам свои диски». Он ответил: «Никаких проблем, я послушаю, спасибо». А я ему:«Вы их в руках подержали — для меня этого уже достаточно!» :)

— Харьков знаменит коллективами, гремевшими на просторах СНГ. Как у вас с музыкальным движением сейчас?

В Харькове движняк по музыкальной части. Постоянно появляются молодые группы. У нас не так, как во многих крупных городах. Здесь музыканты не соревнуются друг с другом, а существуют как большая семья.

Недавно для меня стали открытием We Are! Они большие молодцы, делают отличную британщину. Оказалось, что у них есть саунд-продюссер из Америки. Я думаю, всё у ребят будет хорошо.

Последний альбом «Оркестр Че» меня очень сильно порадовал! Естественно, SunSay, Бабкин.

Я не знаю, что происходит с Бабкиным. Мне нравился проект К.P.S. S. Но его больше нет. У Сергея было много разных программ, и он не хотел, чтобы они ассоциировались с именем «Сергей Бабкин» и экс-«Пятницей». Музыканты ему долго пытались объяснить, что Бабкин — достаточно раскрученное имя. Так будет легче его продавать. И вот, наконец, Серёжа согласился. Теперь на афишах можно видеть «Сергей Бабкин».

А с концертными площадками у нас всё не очень хорошо. Есть два клуба на триста человек: «Корова» и «Jazzter». Есть один маленький клуб на 70 человек. Есть единственная концертная площадка под названием «Жара» на две тысячи. Она кошмарная! Там никогда не могут настроить хороший звук. Бетон и железо. Постройка, не предназначенная для концертов.

— Ты часто говоришь, что ваша мечта — пробиться на Запад. Что, по-твоему, должно быть, чтобы там пользоваться спросом?

Должно быть что-то ни на что не похожее. Либо похожее на всё сразу, чтобы люди не понимали, на что конкретно ты похож.

Когда мы появились, мы были трио. И музыкой занялись не потому, что хотели высот. Для меня музыка никогда не была трудом. Просто приятное времяпрепровождение. Со временем я начала понимать, что мы проделали титанический труд, даже не почувствовав этого.

Позже у нас появились музыканты, которые всю жизнь пахали. У них было другое отношение к музыке. Для них музыка — это труд. Нужно вкалывать, трудиться, трудиться, и только тогда эта музыка чего-то стоит.

У нас были вечные проблемы внутри коллектива. Они видели, что я с лёгкостью ко всему отношусь. Если мне нравится — я сделаю, если нет — заставлять себя не буду. Мне говорили: » Почему у тебя одни сопли в текстах? Смотри, какую крутую социальщину делает Оркестр Че». А я очень впечатлительная. И сразу начала писать социальщину. Потом, две песни спустя, я подумала: «Я и социальщина? Я же не Нина Хаген!»

Когда мы начали заниматься музыкой, я мяукала (издаёт звук мяукающего котёнка). Мне говорили: «Пой! Громче! Рот открой! Вот Бабкин…» У нас одно мужичье, девочек поющих почти нет. И эти постоянные харьковские примеры наших музыкантов, которые играли и с теми, и с теми добавили мне жёсткости.

Я во многих интервью говорила, что я не музыкант. Мои музыканты делали вот так (хлопает себя ладонью по лбу): мол, что она городит?

Я считаю, что музыкант — это тот, у кого есть музыкальное образование. Но при этом если музыка — моя работа (я ничем другим не занимаюсь), то это моя профессиональная деятельность. А если музыка — моя профессиональная деятельность, значит я музыкант…

— То есть ты постоянно в разъездах Харьков-Москва?

Мы часто ездим с Pur:Pur в Москву. Расстояние не проблема. Ещё и по скайпу общаемся. Я записываю в Харькове голос, отправляю Артёму. Он его режет, режет, режет…

Бывает, я говорю: «Только через мой труп! Или голос будет таким, или его вообще здесь не будет». Он понимает, что я включила жёсткость.

Однажды я чуть не ушла из группы из-за одной ноты. Я ему сказала: «Тёма, я уйду, если ты не вернёшь её обратно». Мы долго ругались, долго объяснялись. Я очень эмоциональная: могу кричать, никого не слыша. А Тёма закончил психологический факультет.

Он воспользовался психологическим приёмом. Взял в руки подушку и сказал: «Смотри, Ната, это говорящая подушка. У кого подушка, тот и говорит. Подушка сейчас у меня». Это было очень неожиданный ход! Он держит эту подушку, я начинаю кричать… Он: «Говорящая подушка!» И ты ничего не можешь поделать. Ну ладно, говорящая подушка у него… :) Он очень много приёмчиков знает.

— К музыке вы пришли через совместное увлечение с Евгением Жебко фотографией. Какое место в твоей жизни фотосъёмка занимает сейчас?

Фотографией мы иногда балуемся, если кто-то просит. Если нам нечего делать и нужны деньги. Я долго фотографировала, мне это очень нравилось, но только для себя. А когда мы открыли фотостудию и хобби превратилось в работу, то фотографий стало так много, что для себя снимать не было времени. Пара свадеб — и вам не захочется снимать вообще ничего.

У меня их всего было две. После второй я решила, что больше камеру на свадьбу я никогда не возьму. С нашим отношением: «Такой день, такой день! У людей раз в жизни может быть, а я пропущу что-нибудь!» (изображает гримасу панического страха)

Первую свадьбу мы сняли отлично, ребята попались нормальные. Сказали: «Мы вам полностью доверяем». Мы сделали от души — красиво получилось. А вторая… Снимали 16 часов подряд. 9 тысяч кадров на две камеры. Попалась невменяемая невеста и сказала, что она нам не доверяет и хочет пересмотреть все эти 9 тысяч кадров. Я сначала не поверила, что она будет это делать.

В общем, я ходила к ней на протяжении месяца. Через день, через два. Приходила домой и рыдала. Она меня заставила обработать в фотошопе штук двести фотографий. Потому что арку, под которой фотографировались гости, поставили задней стороной. А цветы были с противоположной. Свадьба была очень большая, и все гости сфотографировались под этой аркой. Мне пришлось в каждую фотографию вставлять цветы.

В итоге я сказала: «Нет! Ни-ког-да больше я не буду снимать свадьбы». Тем более в век цифровой фотографии… Сегодня каждый — фотограф, каждый — классный. Чтобы как-то выделиться, нужно придумать что-то очень оригинальное. Был фотограф, который сам делал камеры из разного мусора (Мирослав Тихий — прим. UM). Камеры выглядели ужасно. Но то, что он на них снимал… Он был психически больным, но его признали новатором в этом искусстве.

— Вы как-то приезжали в Минск…

На концерте в Минске я была пьяная. Вообще я никогда не пью. Перед концертом тем более. А напиться — большая редкость для меня.

Мы ехали летом и не взяли тёплых вещей, а на месте было холодно и сыро. И я начала заболевать. Меня и тем одели, и тем одели. Я понимаю, что надо греться чем-то. Мы уже и побегали, и попрыгали. Я сказала: «Cрочно несите чай, мёд, коньяк, что хотите». И организаторы мне принесли. И я намутила себе чая горячего с мёдом и коньяком. И каждый раз подливала себе. А выступление наше почему-то задерживалось. В конечном итоге всё намного затянулось, и получилось так, что я немного перепила. По мне не было этого видно: я ответственный человек. Но я была очень весёлая. Рассказывала со сцены несмешные анекдоты.


Все фотографии с прогулки с Pur:Pur по сувенирным лавкам Коктебеля

Автор: / Ultra-Music

Фото: Полина Шарай

Группы:

Темы:

Комментарии: 4
  • Солнышко:

    Какая милая девочка!

  • Виля Климкин:

    я не знаю,в чем феномен украинской музыкальной культуры,но нам до нее еще идти и идти!тут дело не столько в качестве,а скорее в искренности,внутреннем богатстве что ли…играть качественно научились и у нас,но все эти клоны клонов не вызывают никакой симпатии.а вот у наших украинских соседей это получается!господа,берите на заметку…

  • саша:

    какая-то она тупая.

    • Дмитрий:

      Какая-то она непосредственная ))