Александр Помидоров: «Может, это не интеллигентно, но я не собираюсь больше давать ему спуску»

Заявления Романа Орлова в недавнем интервью на Ultra-Music по вполне очевидной причине вызвали ответную реакцию. «Вранье и п**дёж от первого до последнего слова» — так охарактеризовал высказывания Орлова Александр Помидоров.

— Мне не импонирует ни то, ни другое заведение.

В ответ на предложенные кафе в районе Академии наук Помидоров лоббирует альтернативный вариант. «Есть замечательное место, близкое сердцу любого алкаша».

Мы встречаемся в пивбаре одной из городских бань — в таких ещё 15 лет назад мужики после работы травили сальные анекдоты, постукивая увесистыми, способными раскроить черепушку белого медведя, пивными кружками и отламывая ломоть от пересоленной до слез на глазах рыбы. Александр заказывает «сто грамм негазированной минеральной воды популярного отечественного производителя и пол-литра разливного яблочного соку», варёное яйцо и бутерброд с сыром, усаживается за один из немногочисленных столиков и сразу предупреждает:

— Так как в тексте фигурирует исключительно «Саша», я буду называть его Ромочкой… И ещё… Чтобы не делать никакого пиара, пускай будет «эта группа».

«Очень многое в нашей истории с Ромочкой происходит именно так: оказываемся в одном и том же месте»

Видно, что слова Орлова сильно задели Александра. Хотя начинает он, как ни странно, с комплиментов.

— Я как считал, так и считаю, что господин Ромочка Орлов — один из лучших гитаристов этой страны. А может и не только этой… Он очень хороший музыкант, уникальный гитарист. Пусть только кто-то попробует заявить, что я говорил нечто обратное. Ромочка может сыграть все, что угодно, он офигительно может импровизировать. На любом джеме, которые проводятся во всех этих «тээнтэ», «койотах» и прочих, попросите Ромочку (правда, я не знаю, в какие деньги это вам станет, потому что он хочет невероятных денег), и он заткнёт за пояс любого гитариста в любом стиле. Он совершенно шикарно импровизирует в харде, отлично играет кантри, может сымитировать манеру любого гитариста…

Орлов и Помидоров познакомились больше 20 лет назад — задолго до того, как Роман начал играть в J:морс. По словам Александра, это было очень творческое знакомство, и во многом именно поэтому ему очень неприятно читать про себя такие вещи от этого человека.

— Мой внутренний голос мне говорит, да и многие люди: «Чувак, забей», — говорит Александр, снимая скорлупу с варёного яйца. Несмотря на традиционно невозмутимое выражение лица Помидорова, видно, что он немного на взводе. — Но в конечном итоге меня это все порядком подз**бало. Я очень не люблю ситуации, когда без меня женят, воруют, без моего согласия используют мои песни. Тем более я не люблю, когда без моего согласия, причём в каком-то непонятном фантазийном виде, используют моё имя. Я не хер знает откуда на эту землю попал. У меня есть семья, и мне крайне неприятно, когда моим близким людям приходится читать обо мне совершеннейшие небылицы. Я не защищаюсь, я просто не понимаю, почему я как интеллигентный человек не могу ответить.

В то время, когда создавался проект, Александр жил и работал в Варшаве. Велась вялотекущая работа над альбомом «Патас/Попс/Прапаганда». Во многом из-за того, что ещё и барабанщик группы Дмитрий Хаританович работал по контракту на Ближнем Востоке, и песни записывались только во время приездов участников на родину.

— И тут начинаются маячки от Ромочки, — вспоминает Помидоров. — Он на тот момент ушёл из J:морс. Как он уходил, почему — меня никогда не интересовало. Это их личные с Вовой дела. Володя как-то быстрее вошёл в колею, а Ромочка остался один в поле. Но, нужно сказать, он всегда держал удар. И обратился ко мне, чтобы я начитал рэповую вставку в песне. Попросил прийти на студию. А я оказался в 200 метрах от неё — очень многое в нашей истории с Ромочкой происходит именно так. Оказываемся в одном и том же месте. Я посмотрел текст, где-то несильно подправил, начитал, сделал дабл. Через месяц Ромочка позвонил и попросил исполнить песню на концерте. Почему бы и нет? В итоге концерт прошёл без меня: никто даже не предупредил. Он отмазался: «Там так получилось…» К слову, об организации концертов: ещё один концерт в «Реакторе» с участием этой группы как центральной был организован аккурат мной.

Через некоторое время состоялся разговор между Орловым, Марголиным и Помидоровым. Обсуждалась идея создания проекта типа «all star band» — супергруппы. «Правда из музыкальной истории мы знаем, что такие группы долго не живут», — ухмыляется Александр. Помидоров согласился поучаствовать в проекте.

— Моя роль какая? — спрашиваю. Говорят, рэпаки читать, — смеётся Помидоров. — Так это ж попса, говорю. Ну, в итоге уговорили меня. Да и идея в целом мне понравилась: совершенно разные люди в совершенно необычных амплуа. Отлично! Что стало происходить потом? Это другая история. За время существования я написал для этой группы несколько текстов, поучаствовал в создании музыки для нескольких вещей. Поэтому читать вот такую х.ню мне просто обидно. Не знаю, захочет ли высказываться по этому поводу Вадим Марголин. Я отвечаю за себя.

Помидоров отпивает «воды» и продолжает:

— Про финансовый вопрос касательно этой группы я отвечать не буду. Этого, думаю, не расскажу ни я, ни Орлов, ни Марголин. Выезды группы в Москву — это была авантюра. Все делалось с кондачка. Вплоть до того, что мне звонили в десять часов вечера со словами: «Чувак, поехали в Москву, у нас завтра концерт. Выезжаем в час ночи». Я как авантюрист соглашался. Но понимал, что не знаю, куда и зачем еду. Я не знаю, как кто кого ставил в известность. Допустим, в московском клубе «Метелица» мы выступали именно так: в пожарном порядке собрали какое-то количество музыкантов, выехали на автобусе в час ночи, привели себя в порядок, «отрыгали» концерт и тут же уехали назад, потому что водителю срочно нужно было в Минск. Другие выступления в Москве… Где-то было лучше, где-то было хуже, но чёткой организации не было никогда, пока за это отвечал Ромочка. Когда за дело брался Вадим Марголин или кто-то из его приятелей в Москве, было что-то более-менее грамотное. В плане гонораров… Я не буду ничего говорить насчёт того, что я получал регулярно пусть небольшие, но гонорары. Пускай это останется на совести Ромочки Орлова. Я не могу сказать, что я не получал денег. Но платил их мне далеко не Ромочка.

«Никаких криков о том, что эти люди называются так, как называются, не было»

Отпиваем «сока» из одноразовых стаканчиков, и разговор заходит о том самом выступлении, на которое Александр, по словам Орлова, пришёл с видеокамерой, покрикивая: «Кто тут использует наше название?». Помидоров с ностальгической улыбкой говорит о клубе «Гудвин», где, как оказалось, он работал с момента открытия. Александр рассказывает, что клуб чуть не пропал в своё время, и нахваливает нынешних владельцев заведения, которые восстановили его практически в том же виде.

— Я увидел афишу этой группы и зашёл на выступление, — говорит Помидоров. — Девочка на ресепшене, которая меня не знала, спросила, куда я иду. Предложила купить билет. Я говорю, что ненадолго: выступает группа, в которой я когда-то играл. Я зашёл и посмотрел на этот состав, записал два фрагмента выступления на телефон. Не стал дожидаться продолжения, потому что мне было печально там находиться. Записи я решил опубликовать только сейчас, до этого они так и хранились на телефоне. Никакого монтажа: грустный звук, плохое качество, но там можно было услышать всё… Мне было очень печально на всё это смотреть. И никаких криков о том, что эти люди называются так, как называются, не было. Это полная чушь, туфта, враньё и п**деж. Никаких прав на название у меня нет и быть не может. У меня может быть какое-то право только вот на этот знак, — Александр показывает пальцами букву «Ў», — который я предложил. Хотя и этого я тоже не могу гарантировать, потому что эта идея родилась в процессе мозгового штурма у нас троих: меня, Марголина и Ромочки. Тогда многие вещи именно так и рождались, но Ромочка не постеснялся зарегистрировать их в НЦИС только на своё имя. Это касается и текстов песен, которые писал не только Ромочка, но и Борис Штерн.

Помидоров, потирая руки, допивает «воду», доедает яйцо, делает небольшую паузу и продолжает рассказ.

— С какого-то момента кто-то просто стал тащить одеяло на себя. Самое грустное заключалось в том, что Ромочка перестал играть на гитаре. Он решил, что он крутой продюсер, единоличный лидер и автор этого проекта. Может быть, он и автор, но, насколько я знаю, название принадлежит ему и Марголину как минимум. Как максимум — Марголину. В эти дела я не лез, потому что моя задача была исключительно творческая: рэпы, которые мне потом пришлось самому писать, где-то я дописывал тексты. В том числе и для песни «У нескладовае» в рэгги-версии, которая в записи существует в исполнении Виталика Артиста. Это текст Бориса Штерна, но в новом размере этого текста хватило только на первый куплет, а второй дописывал я. Такое коллективное творчество. Та же история со «Станцыей» — текст писался совместно с Орловым. Есть ещё несколько вещей, за тексты которых мне не обидно. Жаль, что две из них так и не были исполнены.

«Разобраться, кто за это будет нести ответственность, ребята не смогли»

Заводим разговор про то, с чего же всё-таки начался разлад в проекте. Помидоров снова начинает рассуждать о том, что ни одна супергруппа долго не просуществовала из-за выяснения отношений.

— В определённых ситуациях человек, от которого что-то должно зависеть, не принимает решений и отстраняется от них, — объясняет Александр. — Ромочка как тот басист из анекдота. «Чуваки, смотрел вас из зала. Без баса полное говно!» Но ты-то должен быть на сцене, ты-то должен прийти на репетицию, а это оказывалось неважно. В результате мы сами должны были принимать решения, придумывать аранжировки… Были совсем забавные ситуации, когда мы встречаемся на концерте, а Ромочка тупо не знает песню. Он занимался чем-то другим, когда мы доводили её до ума. Ну, это не так важно…. Рабочий процесс. Просто можно ведь говорить о поведении Ромочки в отрыве от этой землицы — в Москве. О его фразах, когда мне надо было уехать в Минск после концерта… После одной такой, в три ночи в центре Москвы, я в самом деле уже готов был вспомнить, как ездил на «собаках» из Минска в Питер и обратно. Такой типичный «продюсерский» подход Ромочки Орлова. Это не обида… Это жёсткая правда.

Зачитываю Помидорову цитату из интервью Орлова «во времена Марголина был легионерский состав. И ещё работала удачная пиар-легенда, что невероятный миллионер Вадим Марголин заплатил кучу денег Роману Орлову. Я уж не буду вскрывать всю подноготную, но поверьте, что я много за что заплатил на старте. И первый альбом проекта на 70 процентов был записан и спродюсирован за мой счёт». «Это ложь» — невозмутимо парирует Александр, прожёвывая бутерброд.

— Как минимум репетиционный процесс в Минске и Москве оплачивался Марголиным при мне. Что касается пластинки и её выпуска, здесь я не скажу. Не стоял со свечкой, не наблюдал. Но точно знаю, что в какой-то момент единственным источником вложений был Вадим Исаакович Марголин. Возможно, где-то даже чересчур. Пару раз мы вскладчину оплачивали репетиции, была ситуация, когда Ромочка у кого-то одалживал деньги. Тогда уже произошёл раскол, и началась делёжка шкуры неубитого медведя опять-таки с Ромочкиной стороны.

Уточняю, идёт ли речь о песне для Дмитрия Колдуна, с которой, по словам Орлова, и произошёл конфликт. «Нет» — машет рукой Помидоров.

— «Толькі памятай песню гэтую» — и есть та самая песня, написанная в декабре 2010 года Орловым и мной, потом рифф в неё привнёс Марголин. Так что фактически у неё три автора. Изначально песня была написана под Алексея Хлестова, и он её исполнял. Это такой белорусский арэнби. Я читаю рэп, и тут в это дело врывается Хлестов и своим прекрасным неземным голосом «Толькі памятай песню гээтуууююю». Колдун в этой истории появился благодаря Баграту Вартаняну — нашему хорошему другу и знакомому. Он сделал клубный ремикс. Была масса вариантов, кому петь эту песню. И Дима Колдун напел классный вариант. Но шло время, и в итоге произошло какое-то недопонимание… Я не знаю, это Ромочкины дела таинственные. Я в этом уже не участвовал, спел своё на записи, и ура. Да, возможно, это был бы хит. Но для этого нужны были вложения, а разобраться, кто за это будет нести ответственность, ребята не смогли. Проблемы особой не было. На концертах, когда Лёша не мог, её исполнял Женя Чалышев. Когда возник конфликт и с Женей, её пел Вадим Косолапов. Вокалистов была гора: Чалышев, Руденко, Косолапов, я, приглашался Хлестов…

— И действительно была делёжка насчёт авторских прав?

— Инспирированная Ромочкой Орловым. Это грустная история. Когда ещё ничего не заработало, ничего не пошло, Ромочка начинает говорить о процентах, авторских отчислениях и чуть ли не требовать деньги. И это в то время, когда происходила полная чехарда с составом. Человек мог поиграть две-три репетиции, а потом за барабанами сидит совсем другой человек. Или басист другой. Или клавишник. Спрашиваю: «Где тот?» Какие-то отмазки. «Хоть позвонили ему?» «А зачем?» — мне в ответ. И так происходило неоднократно. И, извините, когда группа зарабатывает за выступление 200 долларов на семерых, а «легионерам» (были приглашённые профи) нужно при всей любви и дружбе заплатить ставку? Когда на концерт в Москве собирается человек 40–60. Следующее выступление через месяц — человек 150, из которых сотня — это знакомые и медиаперсоны. Да дело даже не в деньгах, работали ведь на имя, и все были к этому готовы… Конечно, кроме людей, которые конкретно «покупались» на выступления.

— Откуда вообще такой интерес к Москве?

— Это была часть концепции, — объясняет Помидоров. — Делать конкурентоспособный продукт, который будет на уровне даже в Москве. По крайней мере, так мне объясняли. А может и потому, что Ромочка влюблён в Москву. Это как в фильме «Брат»: «В Москве вся сила, в Москве все деньги — туда стремиться надо». В идеале эта группа работала по безупречной схеме. Но только до той поры, пока кто-то из этой схемы не выпадал. По-человечески, ни один из нас не подарок.

«Мне до сих пор стыдно смотреть Хлестову в глаза»

Заказываем ещё по стакану «сока». Помидоров повторяет «наверх» сто грамм «воды», подбадривает продавщицу, засмущавшуюся при виде фотографа и переживающую за то, что после фотосессии в заведение нагрянет санстанция, и садится на своё место. Разговор заходит о профессионализме Алексея Хлестова, и тут Александр не выдерживает.

— Пардон муа, мы встретились именно в этом кондемократичном месте. С яичком, водочкой… Потому что красной нитью через интервью проходит тема алкоголя. Я никогда не стесняюсь ни одной проблемы. Тем более, мою рожу знает весь город, да и соседние города-страны. От кого мне, сука, прятаться? Я такой, какой есть, — Помидоров делает многозначительную паузу и смотрит на меня. — Раз уж мы заговорили о Хлестове… Мне до сих пор стыдно смотреть ему в глаза. Мы выступали в Молодечно за неделю до «Дожинок» на открытии летнего амфитеатра. Этот концерт транслировался по БТ, я его вёл — это к слову о «чёрных списках». Наше ведение вырезали, конечно. Но лучше бы не транслировали ничего. Я приехал туда из Лиды, где был ведущим на байкерском слёте, к шести часам. И за час до выступления «эта группа» являла собой за редким исключением сборище какого-то пьяного гопья. Вы меня простите, но в неадеквате находился и наш предмет разговора. И это был ужас, потому что все привыкли считать Ромочку лидером и центральной фигурой. А тут Вадики Косолапов и Марголин привезли на машине Лёшу Хлестова, одетого по-концертному, готового к выступлению… И если вы посмотрите запись этого выступления — её можно найти в интернете, сможете увидеть всю гамму чувств на лице Хлестова. Потому что это был стыд и позор. Хлестов — человек профессиональный до мозга костей. Это человек, который, извините, вкалывал и вкалывает, он обладает уникальным голосом. Он привык к ответственности, а все, что он увидел — это пьяные лобзания и братания. Он отпел свою песню и сразу уехал. Это был позор. Какая реакция? «Ну, уехал и уехал. Плевать я хотел!» Смотреть на это по телевизору было очень жутко. Разговоры разговорами, но когда человек систематически теряет лицо то в ночном клубе, то на кухне в компании друзей, то на приёме в посольстве, на глазах у дипкорпуса, обслуги, коллег-музыкантов и своего отца или позволяет себе в таком тревожном состоянии выходить на сцену и в процессе выступления диктовать участникам концерта, кто и что сейчас будет исполнять, тут говорить не о чем.

— Часто возникали претензии?

— Претензии? Изначально претензии, в общем-то, были очень мелкие. С моей стороны все сводилось к одному: делай то, что у тебя лучше всего получается. «Ромочка, может, ты заткнёшься и будешь играть на гитаре?» — вот и вся аксиома наших отношений. Не в смысле того, что «иди ты на х*й», а в смысле «у тебя это отлично получается». Все музыкальные идеи Ромочки Орлова всегда принимались. Все соглашались с тем, что «эта группа» — Ромочкина группа. Но если ты фронтмен, то какого хера у тебя шнур семиметровый? Это не позволяет во время гитарного соло даже выйти на авансцену. Или когда человек свой крутой Стратокастер таскает в холщовом чехле от акустической гитары. Это нормально? Претензии были вот такого уровня. Если ты лидер, то выйди и покажи, что ты лидер. К херам эту е**ную демократию: у нас меняются вокалисты как перчатки.

Речь в очередной раз заходит про разлад в группе. Видно, что Помидорову неприятно об этом вспоминать. Он допивает «воду», запивает «соком» и продолжает:

— Разлад получился очень некрасивым… Ромочка стал требовать к себе особого отношения. Опять-таки финансовые вопросы меня не касались и не касаются. Человек начинал рассказывать вещи, которых не происходило. Убеждал нас в том, что мы должны были сделать то, о чем не шло разговора… Потом начались выяснения отношений и делёжка, кто кому сколько денег должен и у кого какой процент, когда ещё ничего толком не случилось. Происходил делёж мифических квот, мифических благ, продаж, авторских прав. «Я думаю, я дам тебе 10 процентов. 15 будет слишком много». Мне сначала было смешно, но эта фраза начала повторяться с пугающей периодичностью. Особенно учитывая то, что у нас было несколько выступлений в Москве и мы жили в одном замкнутом пространстве. Разговоры такие велись все время. Или после выступления Ромочка оказывается за столом каких-то приглашённых им людей, музыканты слоняются по клубу в ожидании непонятно чего, и когда кто-то подходит к нему и спрашивает: «Нам бы уехать как-то отсюда…», в ответ слышит: «Ты не видишь, я разговариваю!», — Помидоров имитирует голос Киркорова во время скандального случая с российской журналисткой. — А его сосед за столом говорит Ромочке: «Ты что, не можешь своих парней нормально держать, чтобы они не мешали разговору?» Очень забавно… Последней каплей для меня стала непонятная идея, возникшая в ноябре 2011 года…

По словам Александра, Орлов загорелся идеей играть кавер-версии известных песен под вывеской «Бульбашъ Band», используя брэнд производителя водки.

— Ромочка «разводил» «Бульбашъ» и пользовался их финансовой и алкогольной поддержкой — открываю тайну. Пусть Ромочке икнется, — с невозмутимым видом говорит Помидоров. — Компания давала на несколько концертов деньги на проезд и продукцию — пару ящиков водки. Однажды мы очень здорово и весело напоили московский клуб «Табула Раса». Нас чуть не выгнали оттуда. Мол, остановите этих белорусов, они сейчас всех напоят. Все это происходило под вывеской «этой группы». А потом появилась эта идея играть каверы и зарабатывать мифические деньги. Марголина, кстати, Орлов в известность о том концерте не поставил. И ещё пытался меня обвинить в том, что я специально концерт своей группы в Минске назначил на следующий день после московского выступления.

«Будьте уверены, что, к сожалению, Ромочка Орлов за свои слова ответит»

Александр вдруг прерывается.

— Блин, мы вот говорим, и я думаю: стоило ли вообще затевать этот разговор… — после недолгой паузы Александр продолжает. — Ромочке много людей помогает. Он построил все на том, что, мол, помогите, я весь такой несчастный, я ушёл из J:морс, и мне срочно нужно помочь. Многие на это ведутся. В том числе и я. Эту помощь Ромочка предпочитает записывать на свой счёт. Вот и история с «Будьма беларусамі» из того же списка, очень некрасиво. Нормально чувствует себя парень, беря деньги у кампании на воплощение бренда, потом красуясь под красно-зелёными флажками и тут же позируя на фоне могил деятелей БНР! Привык и воспринимает, как должное, то, что люди помогают ему по доброте душевной, снова и снова начиная с ним с чистого листа, отказываясь верить в то, что чувак просто их использует в своих целях без всякого стеснения. Может, это не интеллигентно, но я не собираюсь больше давать ему спуску. Мы общаемся с ним, время от времени сталкиваемся. Неожиданно столкнулись 31 декабря в «Центральном», поздравили друг друга с Новым годом. Но вот эти его высказывания меня очень веселят и забавляют.

После публикации интервью Помидоров написал на своей странице в Facebook: «только что прочёл ох*ительных откровений от Р. В. Орлова на Ultra-music.com. узнал о себе несколько интересных подробностей. так мне всё понравилось, что весьма прошу представителей портала со мною связаться. а Р. В. Орлову рекомендую крайне аккуратно передвигаться по городам Минску, Вильно, Варшаве, Праге, Берлину, Нью-Йорку, Тель-Авиву, Иерусалиму, Санкт-Петербургу, Москве, Молодечно, Сморгони, Гродно, Ново- и Полоцку, если я в вероятной близости до 2-х километров».

— Это правда, — говорит Александр. — Я делаю такое заявление второй раз в жизни. Первый раз это было в году 91–92 и касалось, в общем то, тоже родного мне человека, который сейчас стал мне ещё роднее, чем тогда. Мне очень больно делать такие заявления, но я отвечаю за свои слова. И будьте уверены, что, к сожалению, Ромочка Орлов за свои слова ответит. Просто существуют константные вещи, которые не зависят от того, гопник ты или интеллигент. Существуют вещи, которые спускать нельзя. Я не понимаю, почему перед концертом этой группы мне звонит человек, который устраивает концерт этой группы и рекомендует мне связаться с Ромочкой Орловым. Я ему говорю, что не имею отношения к этой группе, а он мне с удивлением говорит: «Как?» Я не знаю, какими играми занимается Ромочка Орлов и как он преподносит эту группу. Пускай это будет его группа. У меня есть одно требование. Если они посмеют исполнять на концертах хоть одну песню, где есть хотя бы одно моё слово, то я могу потребовать сатисфакции. Это касается и песни «Станцыя», которая написана нами с Орловым вдвоём. Если он хочет это опротестовать, пускай попробует переписать текст или докажет, что он целиком принадлежит ему…

Пивбар закрывается, выходим с недопитым пивом на улицу и закуриваем.

— Ну, вот как ты думаешь? Стоило вообще этот разговор затевать?

После небольшой паузы Помидоров сам отвечает на свой вопрос:

— А вообще, наверное, стоило. Пускай знает… Я ему ещё тогда, уходя со сцены в «Трамплине», сказал, что ему надо разобраться с головой собственной и её содержимым. Понять, где д’Артаньяны в виртуальном белом, а где реальные музыканты, люди, слушатели, окружающие, живущие, всё видящие, чувствующие, и в маленькой колониальной местечковой запрессингованной стране, и в крупных самодостаточных империях, а отнюдь не в персональных чьих-то эмпиреях, в конце концов. Ну, видимо, не в коня корм. Жалко паренька. Но это уже не моё дело.