Милен Фармер: «Я создана из плоти и крови»

Милен Фармер редко общается с прессой даже в родной Франции. Своё первое в 2013 году интервью она дала телеканалу France 2 уже после аншлаговой премьеры новой программы «Timeless» в Париже. Именно с ней 27 октября она приедет в Минск.

Считается, что артист, который отсутствует в медиапространстве, рискует. Она избрала скромность. После четырёх лет отсутствия она снова вышла на сцену. Милен Фармер открыла серию концертов «Timeless» выступлениями на парижской арене «Берси». За период до декабря, на ее концертах побывает 450 тысяч зрителей.

— Добрый вечер, Милен Фармер. Спасибо, что вы с нами. Как прошла новая встреча с публикой вчера вечером? Похоже, очень хорошо?

— Очень трогательно для меня.

— Четыре года — это долго для Ваших поклонников, для Вас?

— Да, для меня. И для них, наверное. Но и для меня тоже.

— Чувствуется парадокс: долгое ожидание, молчание, а потом пылкость на сцене. Вы показались мне вчера очень свободной.

— Пожалуй, именно в такие мгновения я ощущаю настоящую свободу, отсутствие каких-либо границ и табу. Ничего другого не существует.

— Сцена и постель — по-прежнему самые любимые ваши места?

— Да. На сцене больше людей, в постели намного меньше. Но и то, и другое — возможность обнажиться. А ещё в этом есть любовь.

— И возможность забыться.

— Да, в определенном смысле.

— В концерте, как и раньше, много сюрпризов: роботы, различные действа и мизансцены. Сколько времени потребовала подготовка?

— Моя физическая подготовка заняла 6 месяцев, хотя это не совсем ответ на вопрос. И уже около года мы работаем над этим спектаклем с Лораном Бутонна. Так много профессий в этом задействовано: свет, хореография и так далее.

— И дьявол как всегда в деталях?

— Да, дьявол в деталях. Всё время надо работать, работать, снова и снова, для того, чтобы обрести свободу…

— В Вас нет ничего дьявольского?

— Нет, не думаю.

— Спустя четыре года после предыдущих концертов билеты снова были проданы за несколько часов. Между Вами и Вашей публикой творится что-то невероятное…

— Это взаимная верность. И с моей стороны тоже.

— Вы поддерживаете эту верность, никогда не предавая своих фанатов?

— Не предавала, нет. Не знаю, можно ли «поддерживать» верность. Во всяком случае, я сознаю этот дар, и счастлива благодаря ему.

— Отсутствие раскрутки в Вашем случае — это если не анахронизм, то уж точно не очень-то современно. Вы сами сделали этот выбор? Ваш продюсер, Ваша звукозаписывающая компания никогда не опасались этого решения появляться так редко?

— Нет, потому что это моя глубинная природа, а не что то, над чем я специально работаю. Со стороны звукозаписывающей компании и тех людей, с кем я работаю, я чувствую уважение. Что касается моей сдержанности, к сожалению, сейчас, как мне кажется, настало время легковесных слов, которые произносят слишком просто и быстро, больше нет места размышлениям. А мне надо размышлять.

— Не стал ли выбор в пользу сдержанности своего рода тюрьмой для Вас?

— Нет-нет, повторюсь, это моя глубинная природа. У многих это вызывает комментарии, порой даже агрессивность…

— Да, Ваше молчание провоцирует фантазии. Некоторые вещи, которые о Вас говорят, Вас, наверное, ранят?

— Я создана из плоти и крови, так что да, ранят, конечно, но в то же время я уже привыкла.

— Но иногда и просто заставляют Вас улыбаться, наверное?

— Конечно. Меня всегда смешит, например, когда говорят, что я сплю в гробу.

— Значит, Вы всё-таки не спите в гробу. Но что-то Вы наверняка всё-таки скрываете?

— Да, конечно. К примеру то, что в моем гробу есть кондиционер.

— Какой чертой характера Вы больше всего гордитесь?

— Верностью.

— А какая Вас больше всего мучает, раздражает?

— Иногда я вижу всё в черном свете… Это сильнее меня, я борюсь с этим каждую секунду.

— Есть ли хоть какая-то доля правды в тех чертах, которые Вам приписывают — уединенная, таинственная, парадоксальная?

— Это свойственно любому артисту, я думаю. Но во мне еще и много жизни.

— Артисты, готовые идти на риски, сегодня редки. Как вам кажется, отправляясь в свои турне, Вы рискуете?

— В первую очередь я испытываю необходимость делать это, в этом смысл моей жизни. Но существует и риск. Риск того, что публика перестанет любить.

— О Вас говорят, что Вы сотканы из любви и смерти. Это по-прежнему главные источники вашего вдохновения?

— Эти темы неисчерпаемы, но есть еще и жизнь, я очень живая.

— Ваше турне называется «Timeless» — вне времени. Вам важно оставить след?

— Нет… Я не знаю, важно ли это. Но через две тысячи лет, кому будет интересна моя личность, моя музыка, мои слова? Важен настоящий момент, важна сцена.

— Мы ведь не последний раз видим Вас на сцене?

— Каждый раз мне кажется, что это последний раз. Так что я не могу Вам ответить.

— Сегодня вечером вы снова подниметесь на сцену «Берси», потом — турне по Франции, потом за рубежом, в том числе в России, где вы будете петь на стадионе, который вмещает около 30 000 зрителей. Как возникла эта история любви с Россией?

— Я не знаю, как это объяснить. Наверное, это произошло само собой. В начале мне говорили, что там были популярны мои клипы. Наверное, есть что-то общее — ранимая душа, славянская душа. И они великолепно меня принимают.

— А ещё там есть Ваши любимые заснеженные равнины. Заверьте нас — Вы ведь вернётесь, не останетесь в России?

— Нет. Когда-то я уехала из Канады, из страны где много снега, и приехала в Францию. Теперь это моя страна и я её люблю.

— И больше не уедете?

— Нет.

— Спасибо, что пришли. Что дается Вам труднее — выступать на сцене «Берси» или давать интерьвью для ТВ?

— Вы же знаете ответ.

— Знаю. И потому ещё более благодарен, что Вы всё-таки пришли к нам. Хорошего Вам вечера, хорошего концерта, ваши зрители уже ждут Вас. И все мы ждём Вас во Франции в предстоящие месяцы.

— И Вам спасибо. И за то, что были на концерте.

— Это было прекрасно. И телезрители рады вас видеть, хоть это и случается так редко. Но для них это важно. Спасибо и до следующей встречи.

Перевод: Александр Чертков