В преддверии минского концерта немецкой группы De-Phazz корреспондент Ultra-Music встретился с Карлом Фриерсоном и Пэт Эпплтон и поговорил с ними о первой любви, ужасах жизни в США и влиянии белорусской поэзии.
— Вы приехали в Минск в самом начале весны, с чем она у вас ассоциируется и какие самые яркие воспоминания, связанные с этой порой года?
Пэт: У меня весна в первую очередь ассоциируется с тем, что птицы становятся более активными, выбираются из мест, где они прятались всю зиму, и начинают петь. В Минск мы прилетели из Грузии, и там впервые за несколько месяцев мы услышали их голоса. Теперь им не нужно сохранять столько энергии, чтобы согреться, и они могут красоваться перед всеми.
Карл: Для меня весна — время перерождения и оживления. Чем старше я становлюсь, тем больше я начинаю ценить те сезоны, которые приходят. Сейчас, когда становится теплее, я чувствую столько энергии, будто внутри меня медведь вырывается из клетки.
— А эта смена пор года как-то отображается на вашей музыке и альбомах?
Карл: Безусловно, каким-то образом сезоны влияют. Когда пишешь музыку летом, зачастую находишься в весёлом и лёгком настроении. Когда пишешь зимой, пытаешься вспоминать о лете и передать ощущения, связанные с ним.
— И, как известно, весна — пора любви. Расскажите о своей первой любви.
Карл: Сейчас я как раз пишу об этом песню. Всю жизнь меня окружают девушки, у меня много друзей-девушек. Когда-то у меня была одна подруга, с которой мы были очень близко знакомы, наши родители дружили. Когда родители встречались, мы, дети, находились где-нибудь в сторонке, а родители смотрели на нас и говорили: «Как было бы прекрасно, если бы они в будущем поженились!»
Сейчас эта девушка живёт в США и очень сильно увлекается религией. Я переехал в Германию, занимаюсь музыкой. Главная идея песни вдохновлена этим детским чувством и мыслью о том, что было бы, если бы мы стали встречаться. В этой песне я хочу передать все чувства, и очень хочется, чтобы она узнала об этом.
Пэт: Для меня самая главная любовь — любовь к тому человеку, с которым я сейчас нахожусь в отношениях. Я в хороших отношениях со всеми своими предыдущими парнями, за исключением одного, который со мной вряд ли когда-нибудь заговорит. Но это из-за меня.
Вместе с человеком, с которым я сейчас в отношениях, мы создали свой маленький сад, в котором можем работать. Наверное, это и есть настоящая любовь — когда ты работаешь, что-то делаешь своими руками и чувствуешь, что человек, которого ты любишь, возле тебя.
— Несколько раз в интервью вы говорили, что самые внимательные ваши слушатели находятся в Украине, Беларуси и России. Как вы считаете, с чем это связано?
Карл: Я думаю, причина кроется в том, как люди воспринимают нашу музыку и как чувствуют себя на концертах. Когда стоишь на сцене, видишь выражения лиц, мимику людей, то, как они воспринимают тебя. Бывают моменты тишины, когда мы что-нибудь говорим, и некоторые воспринимают эту тишину так, будто ждали ее весь концерт для того, чтобы громко выкрикнуть: «Я люблю тебя!» В такие моменты я теряю концентрацию. Это очень приятно и невозможно выразить словами.
Пэт: Наверное, эти люди умеют забыть обо всем, просто наслаждаться музыкой и отдыхать.
— Группе почти 20 лет, вы выпустили 11 альбомов. Как вам удаётся поддерживать такую продуктивность?
Карл: Главное — не подписываться на лейбл и не сотрудничать ни с какой компанией. Мы делаем то, что нам нравится, вдохновляемся всем, что вокруг нас, и пишем такую музыку, которую считаем нужной.
— Многие европейские группы считают пиком успешности успех в США. Вы согласны с этим?
Карл: Что такое успех? Продать огромное количество альбомов, заработать огромное количество денег, девочки, наркотики, секс и всё такое прочее? Наверное, для кого-то это большая мечта, но, что касается меня, я просто хочу делать то, что делаю, и для меня в приоритете чувства людей.
Пэт: Я считаю, что США — большая культурная империя.
Карл: Да, огромный монстр.
Пэт: Извините, ребята, но Карл — мой любимый американец. Европейский американец с открытой душой. В США долгая и успешная история развлекательной индустрии. Это, безусловно, очень высокий стандарт, и к нему следует стремиться. Но эта сфера не должна быть монополизирована. Люди всего мира должны привносить что-то своё. Не должно быть так, чтобы одна страна диктовала, как людям следует делать своё дело.
Карл: Для людей США — страна свободы, свободы самовыражения. Наверное, было бы правильно для музыканта находить это внутри себя. И возможно тогда ему не будет нужна Америка. Ему будет комфортно повсюду.
— Карл, вы довольно долго живёте в Европе. В чём отличие американского менталитета от европейского?
Карл: Как я уже сказал, можно найти Америку внутри себя. Когда я жил в Штатах, я пытался найти внутри себя собственную Европу. С детства я всё время мечтал стать артистом международного уровня. Когда я начинал свою творческую деятельность, мы жили в обстановке, которую показывают в фильмах ужасов. Когда ты входишь в комнату и слышишь зловещий шёпот: «Уходи». Сейчас в Европе я делаю всё, о чём мечтал в детстве, стал свободнее, и это прекрасное чувство.
— Ещё вы говорили, что одно из ваших любимых мест на Земле — Коктебель, где проходил известный Koktebel Jazz Festival. Многие творческие люди называли его одним из любимых. Чем ваc привлёк этот поселок?
Карл: Когда мы там были, это был курортный, но не очень популярный город. Там было ощущение свободы. Было ощущение, что у людей другое отношение, другое мировоззрение. Они не были материалистами. У них не было мыслей о политике. Они жили другой жизнью, и это чувство открытия чего-то неизведанного нас привлекло.
— Карл, вы приняли участие в проекте Global Reload, в котором спели песню на слова белорусского поэта Анатолия Сыса «I Will Go to Where I Came». Чем вам запомнилась работа над этим произведением?
Карл: Это был очень трогательный момент. Я осознал, что все мы люди и все мы интересны. В США есть пословица: знай, откуда ты пришёл, чтобы знать, куда ты попадёшь позже. Видимо, поэтому мне очень понравилось это произведение. Чтобы немного лучше понять себя и куда я иду.