Лесли Найф: «Мы просто жили на всю катушку»

Возрождение группы Gods Tower стало, пожалуй, одним из самых обсуждаемых событий прошлого года. Музыканты, не игравшие под вывеской метал-легенды десять лет, провели довольно убедительную серию концертов и записали новый альбом «Steel Says Last». Ultra-Music поговорил с вокалистом группы Лесли Найфом о главном достижении за десятилетие, лакированных троллях и пьянстве гитариста группы Дмитрия Лазаренко.

— Gods Tower был и остаётся для многих лучшей группой Беларуси. Как происходило становление группы, заставившей целое поколение полюбить белорусскую музыку? Чувствовали ли вы себя рок-звёздами?..

— Да всякое бывало, и крышу от успеха немного сносило. Но, тем не менее, я никогда себя не чувствовал рок-звездой в классическом понимании. Всегда был привкус андеграунда. Ты ещё учти, что по ходу дела не очень-то мы и осознавали свою исключительность. Не знаю, как другие, для меня это всегда был какой-то аттракцион, всю серьёзность предприятия я стал понимать лишь годы спустя. Кстати, именно поэтому мне после распада так и не удалось создать что-то путное. Мне не хватало профессионализма. Сейчас я навёрстываю упущенное, и вроде удаётся. Так что, я никогда на рок-звезду и не тянул, просто потому, что я не рок-звезда. А если, я кажусь кому-то в чем-то надменным — это лишь потому, что я достаточно замкнутый человек. Мы редко задумывались о каких-то статусах. Просто жили на всю катушку и всё тут.

— Почему все же Gods Tower прекратил своё существование? Группа была на пике карьеры… Алкоголь? Разногласия?

— Ну да. И то, и другое. В некотором смысле мы банально друг другу надоели. Я, например, находился в состоянии перманентного нервного срыва и тупо бухал. Додуматься лечиться мозгов не хватало. Это одна из причин. Ураков бухал ещё сильней меня. Так о каком существовании могла идти речь? Это была вынужденная передышка. В лучшем случае мы бы разошлись на пару лет, отдохнули и собрались бы заново с новыми силами. Но случилось то, чего никто не мог предвидеть — умер Ураков. После этого всё отошло в мир фантастики. По крайней мере, для меня. Поэтому на перспективу реюньона я долгое время смотрел скептически, если не враждебно. Да и после самого воссоединения где-то с полгода сомневался.

— Расскажите о периоде между прекращением деятельности Gods Tower и смертью Александра Уракова.

— Это был бред какой-то. Муть, жуть и чушь. Я толком ничего не помню. Я углублялся в литературу, уходил в себя, пытался наладить личную жизнь… Но ни на что у меня толком терпения не хватало. Поэтому везде принимались какие-то полумеры. А в музыке я вообще ничем не занимался, а только ходил и городил абракадабру.

— Gods Tower не существовал чуть меньше десяти лет. Чем занимались всё это время?

— Да всяким занимались. Кто музыкой, кто чем-то похожим, но вот семьями обзавелись все. Можно сказать, что мы взрослели. Что касается меня, то мои двое мальчуганов — главное достижение за этот период. Остальное время я потратил по мелочам. Можно сказать, неплохо отдохнул.

— Как пришли к идее о возрождении группы? Что останавливало сделать это раньше?

— Это инициатива Овчинникова. Я до самого последнего момента в это не верил. Я бы даже и не брался за такое рискованное предприятие. Это и останавливало.

— Мог бы альбом «Steel Says Last» появиться ещё нулевых? Не потеряли ли актуальность песни, «настаивавшиеся» десяток лет?

— Нет, не мог он появиться раньше, это исключено. А что касается актуальности, то если бы она была утрачена, реюньон бы не состоялся.

— Каким был Gods Tower с Александром Ураковым и каким он стал без него. Чувствуете ли вы ту, старую энергетику группы?

— На сцене то же самое. Такое же мясо. Может, немного иначе. Естественно, Лазаренко уникален по-своему. Он Уракова не копирует. Он играет в том же ключе, но гитарист самобытный.

Но когда он прилично выпивает, он ведёт себя совершенно так же по-свински, как и Ураков. А что самое ужасное, он ещё и разговаривать так же ехидно начинает. Так что энергетика не утеряна.

— Изменилась ли публика? Вспомните, какими были раньше концерты Gods Tower. Какими они стали сейчас?

— Публика, конечно изменилась. Раньше концерты были многочисленней и шумней. Люди не сидели вконтакте, а предпочитали живое общение. Но это всё фигня. Раньше часто приходили левые люди, а сейчас те, кто ходит на концерты — элита. Остальные, те, кто заочно охаивает банду в интернете — обычная лакированная гопота и тролли, так что если их нет под сценой — мне ещё лучше. Концерты стали более интимными. Если раньше это было оружие массового поражения, то теперь — точечные удары. А это ещё вопрос — что лучше.

— Все песни на новом альбоме написаны ещё Ураковым… Что будет дальше с Gods Tower? Придётся ли все начинать с чистого листа?

— Не все. «People in the Swamp» написана Овчинниковым и Лазаренко. Да и текст я пару месяцев назад написал, так что там только идея Уракова, всё остальное — наше. А поскольку таких кусков много, то работы у нас ещё как минимум на альбом. Так что будущее зависит лишь от того, насколько Gods Tower будет востребован. Будем считать, что чистый лист уже наполовину исписан.