Митя Овчинников (Jah#ponica): «Ребята, я это пел, когда у меня жопа была, как в тиски, зажата»

Корреспондент Ultra-Music встретился с недавно освободившимся из тюрьмы и взорвавшим просторы музыкального байнета ганста-рэпером Митей Овчинниковым из проекта Jah#ponica. И расспросил о тюремном радио, короле хип-хопа Басте и тяжёлых условиях для записи альбомов.

Мы встречаемся с Джапоникой в одном из минских бомбоубежищ, переоборудованных под репетиционную точку. Здесь группа прогоняет программу для первого сольного концерта. Cостав пока более чем скромный: барабанщик Павел Горбач, басист Павел Дроженко и фронтмен Митя Овчинников, меняющий от песни к песне клавиши на электрогитару. Новый состав адаптирует под живое звучание электронные минусовки, которые Мите, отсидевшему крупный срок за изготовление наркотиков, так и не удалось вынести из тюремных стен. «Нам бы ещё клавишника. Сейчас все клавишники в Красной книге, видимо», — говорит вокалист, по ходу дела вспоминая басовую партию для песни «Малыш».

«Чуваки, я недавно песню написал, сейчас наиграю. Давайте попробуем её в боссе», — и музыканты начинают играть латиноамериканские ритмы. «Неплохо, давайте теперь попробуем в реггей», — и предыдущий «белоштанинный» бразильский вариант меняется до неузнаваемости ямайским «дредовым». «А если попробовать в стиле брит-поп?», — Митя начинает играть риф и напевает песню прямо как Деймон Албарн.

«Тебе какой вариант больше понравился?» — интересуется у меня автор. Я отвечаю, что был поражён неожиданной боссой. Всё-таки то, что я слышал на записях, никак не может ассоциироваться с тем, что Jah#ponica начала делать сейчас.

Проведя в студии полтора часа, мы идём к метро и коротаем путь за беседой.

— Митя, что такое «Jah#ponica»?

Я нашёл в тюрьме очень старую кассетку, которая называлась Japonica. Мне понравился её красно-белый дизайн. И я не знаю почему, но она стала у нас символом. И из неё, собственно, и выросло название. Там было написано именно Japonica, а я добавил букву «h» и решёточку — получилась  Jah#ponica. Я особого смысла в название не вкладывал, просто понравилось.

Изначально это было демо-названием. С именем группы я не могу определиться лет с шестнадцати. Постоянно были мысли, что его нужно менять, а потом оно как-то въелось, да и многие уже знали нас как Jah#ponica. Тогда мы решили два проекта, в которых мы делаем джазы, боссы, фанки, играть под этим названием.

Хотя изначально мы именовали себя  «Free Radio». Но оно немного не потянуло. Хотя для меня Jah#ponica кажется уже каким-то смешным. Я не вкладывал в него столько смысла, но сейчас уже самому начинает нравиться.

— Выходит, что музыкой начал заниматься до того, как попал в тюрьму?

Музыкой я начал заниматься с третьего класса. Музыкальная школа, инструмент — домра и параллельно фортепьяно. Музыкальную школу так и не закончил, потому что началась бурная молодость. В принципе, что-то мне это дало. А потом я начал писать песни. Ещё пытался в хардкоре какое-то время плавать, но потом услышал Боба Марли.

— Начал делать реггей-проект?

Да, сначала реггей. Мне очень понравилась 5’nizza. На мой взгляд, и в данный момент это достойные и крутые ребята, отцы русского реггей.

— Потом появились два хип-хоп альбома в сложных условиях…

Всё началось с того, что нам дали компьютер… Я работал там музыкантом. И нам разрешили компьютер для того, чтобы мы сделали местное радиовещание на зоне. Нужно было программировать определённые моменты: чтобы компьютер включался и выключался, эфир… Максимальную автоматизацию провести, в общем. Параллельно мы затянули хорошую карточку, midi клавиатуру, пару гитар, микрофоны. И, конечно же, вся эта техника использовалась для фонограмм на концертах.

У нас не было ударной установки и басиста. Приходилось бас и ударную линию прописывать. Сначала это выработалось в какой-то синти-реггей, потому что всё было чересчур комично и электронно. А потом у меня родилась мысль: «А почему бы не сделать гангстерский проект!» Сначала мы написали трек «Выход в Польше» совершенно случайно. Я нашёл гармонию, на которую ложился хороший речитатив. Потом была песня  «Ябаць!», которая была написана на старом разваленном фортепьяно. Мы долго не могли попасть в студию, а в зале стояло расстроенное фортепьяно, и я на нём написал песню.

И вот так потиху сложился альбом «Тюремные раги». За «Тюремными рагами» вышел «Особый», причём в течение трёх месяцев. Очень серьёзный был темп, я сутками сидел и занимался музыкой. На свободе это тяжелее, мне кажется. Там просто особо нечем заниматься, сидишь и просто дрочишь звук. Очень дотошно относишься и к тексту, и к музыке.

Мы выдали саунд настолько, насколько это было там возможно. Что можно выкрутить с двухъядерного «пня» и карточки M-Audio — Fast Track? Вместо мониторов у нас были «микролабы» вроде бы solo 2.

— Что вы на этом радио крутили?

Старались крутить deephouse и nudisco. Но получалось так, что многим осуждённым не нравились ни deephouse, ни nudisco. Это само собой.

— Больше по шансону?

Шансон или какая-нибудь попсишка русская. Нюша или Виа.Гра. Хотя Виа.Гра не очень. Нюша и какие-нибудь такие тёлки сисястые. Они зекам нравятся, у них клипы эротические и их это немного прельщает. Там тяжело делать упор на какую-то смысловую музыку. То, что нужно слушать или понимать, воспринимается очень тяжело. Рэп слушают обычно. Jah#ponica нравилась, но мы не могли её на радио ставить — всё-таки «неформат».

И параллельно мы пытались гнуть свою линию. Сделали вечерний эфир по deephouse, но его никто не слушал. А о джазах вообще можно сразу забыть.

Старались делать какие-то тематические программы. На Новый год к нам постоянно кто-нибудь приходил в гости. Он выступал в роли какого-нибудь чувака, и мы брали у него интервью. Конечно же, к нам приходил Дедушка Мороз. И разговор был такого плана: «Деда, ты делаешь снег. А ты можешь сделать клубничный?» Он говорит: «Нет, я могу только лимонный» (смеётся). Цензура поджимала. Сами стены немного давят, полностью раскрыться там невозможно. Но опять-таки заготовки хорошие сделать можно.

Когда я слышу негативные отзывы по Jah#ponica: качество херовое, flow не тот или ещё что-то, я отвечаю: «Ребята, я это пел, когда у меня жопа была как в тиски зажата. Вы не понимаете, из чего это всё вырабатывалось». Я это делал и не думал цензура или нецензура. Я делал правду, так как оно есть, а не так, как кому-то хочется. Там есть именно так, по-другому там быть не может. И самое главное, в этих двух альбомах я закончился, потому что в эти два альбома я вложил всё, что можно рассказать. Остальное нужно пробовать в реальности.

— Есть такой околомузыкальный российский деятель Стас Барецкий. Он как-то сказал российским рэперам: «Прежде, чем делать рэп, нужно отсидеть».

В этом весь и прикол. Когда я садился в тюрьму, не орал: «Я вам тут всем устрою!» Когда я выходил, тоже особо не орал (говорит с интонацией матёрого зека из российских сериалов про полицию): «Вот я типа, бля, вышел, бля, сделал рэпа, бля… Был наркоманом, а стал нормальным пацаном». Этого я не говорил. Я просто что-то сделал, вышел и делаю это дальше.

Позиция нашей группы — поддержка антинаркоманских движений, мы против СПИДа, мы за спорт. Мы за то, чтобы молодёжь ходила в зал, занималась с железом, единоборствами. Мы поддерживаем здоровый образ жизни и здравый смысл. Хотя пять лет назад, наверное, я бы такого не сказал. Позиция у нас довольно честная. Честность для меня — самое главное, как среди людей, так и среди всего остального.

— А как ты относишься ко всем этим ганста-рэперам вроде Басты?

Баста, на мой взгляд, очень крутой. Почему? Это моя точка зрения, сейчас объясню. Баста — толковый музыкант — раз, у него офигенные минуса — два, он умеет работать со своим речевым аппаратом и голосом — это три. Он умеет писать действительно достойные тексты, поэтому он такой знаменитый и его можно назвать официальным королём российского хип-хопа. Centr я не слушаю и не слушал никогда особо. Я знаю большое количество треков, но Баста мне ближе.

— В истории много примеров, когда творческие личности попадали в места не столь отдалённые. Взять хотя бы Маяковского. И по-разному на них влияла обстановка. На тебя как повлиял твой жизненный опыт?

В корне изменилось мировоззрение. Как говорят, тюрьма меняет людей. Кого-то в худшую сторону, кого-то в лучшую. Я надеюсь, что меня в лучшую, и изменила полностью. От старого моего прототипа, в принципе, не осталось ничего.

Что касается Маяковского, то в каких-то своих идеях в плане речитатива я изначально склоняюсь к нему.

— А что ты там читал в основном?

Там библиотека не для всех обширная. Библиотеки делятся на несколько различных подразделений. У кого-то дофига книг по фэнтези. Я к фэнтези отношусь крайне негативно, мне кажется, что эти книги пишутся по одному шаблону. Сначала я взялся за Пелевина. Читал то, что не прочитал раньше. Потом Пелевина перерос, и на второй год я перешёл на Паланика. Эта социальная тема мне показалась более близкой. Перечитал всего Кастанеду, а закончил Сорокиным. Владимир Сорокин меня очень сильно обрадовал. И слогом и бешеными идеями.

— Куда планируешь двигаться дальше? Хип-хоп?

Лучший вариант — это делать одновременно и хип-хоп, и фанк, который мне нравится больше. Я не отказываюсь от хип-хопа. Если будет переть — буду делать, если не будет — не буду. Пока мы планируем концерт 12 декабря в «Граффити» в хип-хоповом варианте, но будем разбавлять его всем остальным.

— Что ещё интересного будет на концерте 12 декабря?

Зачитка, биты и всё остальное. Будем играть живым составом. Начнём с зачитки, закончим песнями. Будет клёво, мы стараемся. Хоть это и тяжело в наше время, но вроде получается.


Группа Jah#ponica ищет клавишника: «Если ты агрессивный до безобразия и, при этом, честный и с железным характером, и, конечно, умеешь нормально поливать на клавишах — пиши в личку Мите Овчинникову скорее!»

Автор: / Ultra-Music

Фото: Елена Хацкевич

Группы:

Комментарии: 10