Анастасия Шпаковская: «Мне интересно слушать людей»

Журналист Ultra-Music поговорил с вокалисткой группы Naka о серьёзных и не очень вещах: вере, правильном выборе и даже подростковых драках.

Прошлое

Помню, как меня били четыре барышни, как раз возле Площади Победы. Мне было лет шестнадцать, я возвращалась домой после съёмок в какой-то рекламе, с видеокассетой в руках, ну, какие-то подростковые дела. Встречают четыре барышни, гопота. «Ну-ка, что там у тебя за кино?». Били ногами. Наутро было вот такое вот лицо. Когда меня будила мама, я даже не знала, как к ней повернуться. Сейчас, слава Богу, меня подобные истории обходят стороной.

Метафизика

Я верю в Бога. В предначертание. И я точно знаю, что Бог есть.

Ощущение Бога в себе — первооснова. А библейское знание придаёт этому ощущению форму. В Библии всё очень иносказательно и свободно. Текст поможет вашим ощущениям принять ту форму, которая вам ближе. Но не нужно забывать о том, что эта книга написана людьми. Большая засада, если можно так выразиться, в Библии заключается в том, что её тексты можно повернуть по-разному.

Верить и знать — для меня понятия, по сути, равносильные. «Я знаю, что если принимать наркотики, то это закончится плохо. Но я в это не верю и всё равно их принимаю». Я это не о себе сейчас, но ведь можно и так рассуждать. Поэтому моя вера находится на уровне знания.

Вера — это то, что знание выводит на другой уровень. То, что делает человека действительно соответствующим тому знанию, которым он обладает.

В церковь я хожу не так часто, как мне бы хотелось. Мнение, что можно быть верующим и обходиться без этого — самообман. Я сейчас говорю лишь о себе, и лично мне нужно больше.

Я расцениваю свою жизнь как путь, и надеюсь, что он ведёт меня куда-нибудь вверх, а не вниз.

Бог есть везде, а тем более в музыке. Правда, музыка музыке рознь, и если мы говорим о рок-музыке, то там всё на грани. Там может быть как зло, так и добро. Она может делать человека как лучше, так и хуже.

И если мы говорим о присутствии Бога, было бы странно отрицать существование его противоположности. Всё достаточно уравновешено, и если бы в мире было одно лишь добро, у нас не было бы свободы выбора.

Лирика

Я очень не люблю, когда меня заставляют трактовать мои песни. Я стараюсь оставлять свободу для слушателя и склонна писать скорее небуквальные тексты. Хотя вот песня «Гопница» довольно прямолинейная.

Когда автора просят объяснить, о чем его произведение, это напоминает мне ситуацию, когда человека просят высказаться о том, о чём он уже высказался.

Метафоричность текстов, как и музыка, может навязывать образы, но не должна вдалбливать их в сознание. Может указывать направление, но не расписывать всё по пунктам.

Понятное дело, что когда мы слушаем песню «Киска моя, я по тебе скучаю» — там всё чётко и ясно. Есть киска, и по ней скучают.

Конечно, если слушать только «Руки вверх» да смотреть сериалы — всё в жизни будет просто и понятно. В такой реальности будет существовать только чёрное и белое.

Принципы

Ничего нельзя воспринимать буквально. В буквальности нету свободы.

Я всегда выбираю. Мне кажется, это сверхзадача жизни.

Наверное, это ужасно, когда к тебе приходит абсолютная ясность и понимание всего, что происходит вокруг. Понятно, что ясно станет в любом случае, но в самом конце, а не, скажем, в сорок лет. Ясность — это итог. Подвести его в середине жизни, на мой взгляд, очень мучительно.

Мне интересно быть гибкой, интересно слушать людей, интересно разбираться в том, куда я иду, и верно ли иду. Мне интересно понимать. Слово «понимать» в данном случае означает не единичное действие, а процесс.

Гении

По моему убеждению, всё то, что делают талантливые или гениальные люди, не совсем от них зависит. В моем ощущении они являются проводниками. И у стороннего человека может возникнуть непонимание: мол, как это он написал «Реквием», а теперь при мне отошел по малой нужде. То есть, люди-то все похожи, все испытывают какие-то физиологическое потребности, всем бывает больно и страшно. Но кто-то может сделать что-то очень крутое, а кто-то — нет. В то же время, одним талантом, на мой взгляд, обойтись невозможно.

Есть люди, которыми я восхищаюсь. Их талантом, красотой. Но, снова же, все мы люди, и я ни перед кем не преклоняюсь.

У меня никогда не возникало желания создать музыку, на что-либо похожую. В то же время, я прекрасно понимаю, что на меня повлияло всё, что я когда-то слушала.

Журналисты

Если кому-то интересно заниматься поиском параллелей — пусть занимается, ради Бога.

Я не слушаю критиков уже лет шесть с половиной. Я слушала их где-то с год, и поняла, что это полное безумие. Например, кому-то альбом «Пора» кажется андеграундным, кто-то скажет «О, да вы метите в мейнстрим». Поэтому меня волнуют лишь люди на моих концертах.

Критиковать что бы то ни было можно лишь тогда, когда ты сам сделаешь что-нибудь. Либо когда ты очень много всего знаешь. Меня порой раздражают непрофессиональные, неадекватные и дилетантские высказывания. Вообще, кто может дать человеку право говорить: «Вот это вот — хорошо», или: «Вот это говно, это, ребята, не слушайте». Такие маленькие, знаете, божки самопровозглашенные. И это касается не только музыки.

Сегодня ты не в фаворе, и о тебе пишут не очень хорошо. Но стоит какой-нибудь группе завоевать признание, как-то же человек начинает петь хвалебные оды.

Когда я училась в Академии Искусств, те же театральные критики учились пять лет. Учились именно театральной критике. Они изучали историю театра, ряд предметов, которые необходимы для того, чтобы заниматься критикой. И, насколько я знаю, наши музыкальные критики ничего подобного не проходят.

Где-то слышала выражение, что прав тот, кто что-то делает. А тот, кто просто трындит, уже не прав. Как бы витиевато он не трындел.

Никто никому не давал права формировать чьё-то мнение. Следует говорить «я так думаю», а не «ребята, думайте так».

Впрочем, следует учесть, что в данном вопросе я совершенно не воинственно настроена.

Naka

Одно из самых больших удовольствий в творчестве — когда музыка из моей головы начинает звучать не в фоно, а в группе.

Я хитрый тиран. Я люблю, чтобы ребятам, которые делают музыку вместе со мной, казалось, что это они всё придумали.

Фестивали — жуткая мясорубка. Для групп, в первую очередь. Мы едем на «Нашествие» за свой счёт, чтобы выступить утром, для публики, которая, скорее всего, всю ночь бухала. Поэтому в таком статусе мы выступаем там в первый и последний раз.

Я…

…надеюсь, что ребёнок внутри меня будет жить вечно.