Егор Квартальный: «Если вам не нравится какая-то музыка, возможно, вы просто её ещё не поняли»

Егор Квартальный — ведущий утреннего шоу на радио «Сталіца» «Трое з настроем». Помимо ведения эфиров, этот энтузиаст от музыки, как он сам себя называет, активно занимается популяризацией белорусской музыки. Корреспондент Ultra-Music поговорил с Егором о журналистике в Беларуси, карьере на радио и передачах про алкоголь.

«Я по всем кругам ада походил»

— Как получилось, что ты попал на радио? Это была мечта детства?

— Если бы всё было по плану, было бы неинтересно. Каким-то ветром меня занесло на журфак, а там всегда есть практика. Однажды появилась возможность попробовать себя где-нибудь, так я и попал на «Сталіцу». Очень классно, что я попал именно сюда. Теперь здесь есть многое, что меня держит. Например, меня очень радует, что радио белорусскоязычное, потому что здоровый национализм во мне не угас. Я считаю, что нужно пропагандировать белорусский язык.

— А почему в жизни тогда не общаешься на белорусском?

— Ну, у меня есть психологические барьеры, хотя надеюсь, что в будущем перейду на повседневный белорусский язык. Этот же вопрос можно задать многим нашим музыкантам, которые поют на белорусском, а в жизни общаются на русском. Просто далеко не каждый из тех, кто поддерживает белорусский язык и культуру, морально-психологически готов к тому, чтобы полностью перейти на белорусский. Но когда мы с собеседником оба знаем, что вполне пристойно общаемся по-белорусски, то, конечно же, с удовольствием переходим на родной язык.

— Как давно ты работаешь на «Сталіцы»?

— В феврале следующего года (через два месяца) будет уже пять лет. Был момент, когда «Сталіца» ушла в УКВ. И, начиная с 2003 года, мы постоянно отправляли заявки, чтобы нас вернули обратно в FM. Нам постоянно отказывали, мол, нет свободных частот. Потом закрыли «Авторадио», к нашему глубочайшему сожалению. И нам почти сразу ответили на наши заявки: «У нас есть для вас волна, ребята, мы вас поместим сюда». Это нам сказали через год после закрытия «Авторадио».

Мне, честно говоря, не хотелось бы изначально работать именно на этой частоте, потому что сразу и карма плохая, плюс мы занимаем место людей, которые старались, работали. Действительно очень хорошее радио было.
Кроме того, отношение публики. Сразу многие отнеслись негативно. Для многих мы стартовали не с нуля, а с -100. Поскольку они включали знакомую волну, слышали, что на ней снова что-то появилось, а там мы… На кого-то это действовало как красная тряпка на быка. Для кого-то белорусский язык, для кого-то факт, что любимую волну занял кто-то другой, и я понимаю этих людей и не могу сказать им ничего плохого. Единственное, что мы можем — это постараться показать, что не мы это выбирали, но мы тоже достойные люди и делаем, что можем. Радует, что многие это понимают и добавляется адекватная публика. И с Олегом Хоменко на эту тему говорили (он ведь тоже работал в своё время на «Авторадио»), и он тогда в шутку сказал: «Ага! Вот кто у нас волну забрал». А потом серьёзно добавил: «Шучу, ребята. Плохо так получилось, но хорошо, что хоть вам досталось. У вас и мова, и ребята пристойные». И всегда он нам готов помочь. Выражаю ему ещё раз огромнейший респект и благодарность, потому что когда нужен хороший толковый собеседник, то он всегда готов рассказать про всё, что угодно, и достаточно часто появляется у нас в эфире. Насколько это возможно. Раз в пару месяцев точно мы с ним обсуждаем какую-нибудь актуальную тему.

— Ты сразу попал на утреннее шоу?

— Нет, конечно! Я по всем кругам ада походил. Ну, допустим, если человек изначально пришёл на новости, то он всегда будет читать свои новости, расти именно в этом плане. Но «Сталіца» от большинства других радиостанций отличается ещё и тем, что здесь есть возможность попробовать всё, что угодно. Меня ведь тоже изначально посадили на новости. Даже не спрашивали. Вот пришёл младший — давай работай, твори, делай всё, что хочешь. То есть вначале я занимался достаточно долго тем, к чему у меня душа не сильно лежала. Но это было для меня полезно. В принципе, это справедливое выражение: «Всё, что не делается, всё к лучшему». Когда я читал эти опостылевшие новости, то наработал активный белорусскоязычный словарный запас, потому что текст (пусть и нудный) нужно сначала написать, вычитать, по словарю слова накидать… Со временем словарный запас значительно вырастает.

Работа с новостями помогла мне преодолеть и волнение при включении лампочки микрофона. Если бы меня сразу бросили в прямой эфир, не уверен, что у меня получилось бы даже три слова связать. Также я делал различные репортажи, в том числе и репортажи информационно-аналитического плана. Это были фееричные репортажи со слётов идеологов Минской области, или чего-нибудь такого, куда никто не хочет и не может уже ходить. А мне говорили: «Ну, сходи». По крайней мере, это позволило прокачать скил общения с кем угодно. После этих матёрых прожжённых идеологических… ладно, назовём их товарищами, в жизни не страшно уже ничего, и после этого эфир музыкального вещания — манна небесная, восторг и радость.

«Я не считаю себя журналистом»

— Как ты видишь своё развитие как журналиста?

— Во-первых, я не считаю себя журналистом. Да и, в принципе, не склонен считать, что в Беларуси есть журналистика в полном смысле этого слова. Хотя это вопрос достаточно спорный. Я, скорее, энтузиаст от музыки и не считаю, что у меня есть журналистские навыки или что-то в этом роде. Сейчас я не могу себя назвать ни музыкальным журналистом: у меня нет достаточно глубоких знаний для этого, ни музыкальным критиком тем более: чтобы кого-то критиковать — нужно много чего отслушать, много чего знать и т. д.

Я пока с ничем не замутнённым восторгом поглощаю самую разную музыку, начиная со всяких нойзовых экспериментов и заканчивая классикой хорошего рока, чтобы иметь представление о том, с чем я работаю. Я стараюсь расширять свои знания, чтобы что-то интересное, то, что меня цепляет, донести до людей. Я, скорее, пропагандист музыки, которую считаю достойной. И это хорошо удаётся, потому что у нас формат более-менее отличается от того, что звучит на других радиостанциях. У нас много белорусскоязычной музыки, чего не наблюдается на других волнах. Причём, это не Инна Афанасьева. Не могу сказать, что я против таких, как она, я стараюсь убирать негативные ощущения из своего мировосприятия. Я уважаю всех, но это мне неинтересно, я не хочу про это рассказывать. Просто одно дело забивать положенные 75 процентов эфира тем, что звучит на других радиостанциях (Макс Корж там и вышеупомянутые радостные люди типа Афанасьевой), другое — сделать, как мы: закинуть туда таких исполнителей, как Yellow Brick Road (условно), которые будут петь на английском, а слушатель будет думать, что это зарубежная музыка. В принципе, у нас в базе есть всё, что угодно. Начиная с Botanic Project и заканчивая Znich, которые свой метал рубают. Палитра достаточно широкая.

— Но ведь всё равно есть какие-то рамки музыкального формата…

— Понятно, что музыка на радио зависит от многих факторов. Например, от пристрастий музыкального редактора, и очень радует, что эту должность у нас занимает адекватный человек. Это человек с большим опытом, в районе 40 лет ему, с проколотым ухом, волосатый — всё как надо. Наш человек. Понятно, что у него есть свои предпочтения, но наш формат достаточно расплывчат и позволяет пускать в эфир самую разную музыку. Но, в основном, это всё, что находится где-то рядышком с роком (рок, поп-рок) и поп, если он более-менее качественный, зарубежный. Понятно, что невозможно весь эфир полностью наполнить только такого рода музыкой. Иногда и не очень интересные композиции выходят в эфир, не без этого… Но количество той музыки, которая искренне радует меня, которую я бы слушал сам в эфире — её больше, чем на других радиостанциях.

«Выпью, допустим, и решу рассказать о том, какие белорусские музыканты про алкоголь писали»

— А сам не пробовал музыкой заниматься?

— Я балуюсь, конечно :) Думаю, все люди, приближенные к музыкальной журналистике, время от времени что-то да играют. Не мне вам рассказывать. Наш музыкальный редактор по молодости тоже музыкой занимался… Вот и мы балуемся. Периодически собираемся с друзьями. Максимум собирали человек 80–90 в музее им. Богдановича когда-то. Это было пиковое выступление! Ну и квартирники иногда играем. Понятно, что чем больше слушаешь, тем больше материала в голове накапливается, оседает. Слушать я стараюсь как можно больше всего, чтобы потом можно было мысли облечь в музыкальную форму.

— Существует распространённое мнение, что работа для ди-джея — это отдых, хобби. Некоторые считают, что ди-джей на радио не профессия. Ты согласен с таким утверждением?

— То, чем я сейчас занимаюсь, профессией не назвал бы точно. Какая это профессия? Профессия — это сапоги делать. Даже хорошим фотографом быть — это профессия, нужны знания и умения. Что я умею? Я умею говорить. Ты умеешь говорить? Да! Все умеют говорить! С одной стороны, трансформировать свои мысли в слова — занятие не из самых простых… Местами… Но я бы не сказал, что считаю это профессией, что я профессионал-болботун. Повторюсь, что я считаю себя энтузиастом. Да, я могу назвать работу в эфире отдыхом. Конечно, когда мне приходиться вставать в 5 утра к эфиру (вечером ведь тоже разное бывает — происшествия всякие), тогда я думаю: «Может, и не совсем я иду отдыхать».

Сейчас я работаю на утреннем шоу, и мне нравится то, что я делаю. Не могу сказать, что это получается у нас действительно хорошо… И я далёк от мысли, что, когда мы выходим в эфир, масса людей сидит у приёмников. Временами я замечаю, что мне не хватает лексики, чтобы выдавать какие-то фееричные высказывания. Ведь хочется, чтобы белорусский язык звучал не просто пристойно, но и интересно. Но мы все равно позитив людям дарим. Люди потихонечку начинают подтягиваться, кто-то начинает слушать. Публика, в основном, белорусскоязычная, с большего, адекватная. Есть надежда, что польза от того, что мы делаем, есть. Кроме того, я делаю программу с порталом Ultra-Music, которая так и называется — «Ультра-музыка». В этой программе максимально вольный формат, и я стараюсь наполнить её всем самым интересным, что услышу. Выходит новый альбом — могу поговорить с экспертом, могу поговорить с музыкантами, новости туда закидываю… Или выпью, допустим, и решу рассказать о том, какие белорусские музыканты про алкоголь писали. Причём, я стараюсь выступать не в роли критика, а в роли пропагандиста. Я считаю, что это то, что нужно сейчас.

— Именно пропаганда, а не критика?

— Уровень музыкальной культуры массового слушателя не самый высокий, и есть множество достаточно интересных, позитивных групп, которые играют в глубоком или не очень андерграунде и не известны широкой публике. Допустим, эта команда может собрать тысячу человек в клубе Re:Public, но тысяча для двухмиллионного Минска — это капля в море. Поскольку я постоянно хожу на различные музыкальные мероприятия, в разные клубы, на разные фестивали, я понимаю, что со временем (хотя я занимаюсь этим меньше года) начинаю узнавать людей. Меня может ничего не связывать с человеком, а мы с ним встречаемся в клубе и здороваемся. Я понимаю, что знаю его в лицо только потому, что десять раз видел на концертах, причём, концертах абсолютно разных групп.

Люди, которые слушают радио, делают это, конечно, для фона. Не думаю, что кто-то специально будет крутить ручку радио, чтобы услышать Егора Квартального. Но хотя бы для этих автомобилистов и домохозяек на кухне хочется донести то, что по своей воле они никогда не услышат. Надеюсь, что в этом есть польза.

— А что нужно для того, чтобы ситуация изменилась?

— Я часто говорю в конце своих программ «Слухайце найлепшае!». Слушайте хорошую музыку, не стесняйтесь расширять свой музыкальный диапазон знаний. Старайтесь слушать то, чего ещё не слышали, и старайтесь ходить на тех, кого ещё не видели, потому что чем больше вы слушаете, тем интереснее жить. И ещё. Если вам не нравится какая-то музыка, возможно, вы просто ещё её не поняли. Постарайтесь понять, и, возможно, она вам понравится.