Модельер Саша Варламов: «Люди не рассматривают волоски на члене»

«Моя вина не доказана» — признался Саша Варламов, едва начав разговор. Самый знаменитый модельер страны после «Мельницы моды» сам не свой —  обращение к Президенту за помощью, попытка самоубийства, обвинение в присвоении денег. Сегодня известный белорус находится под стражей. Незадолго до случившегося корреспондент Ultra-Music поговорил с ним о том, что спасает модельера в трудную минуту. Варламов рассказал, почему он сейчас предпочитает слушать шум леса, что под трусами у российского шоу-бизнеса и как с помощью швейной иглы наслаждаться музыкой.

«Pink Floyd в моём детстве — как для вас сегодня Леди Гага»

Когда был ребёнком, помню, ставили швейную иголку в граммофоне на виниловую пластинку.  Я плоскогубцами отламывал ушко и вставлял иголку в граммофон. Пластинки были такие, что ими можно было гвозди забивать. Тогда слушал Майю Кристалинскую, Эдиту Пьеху, Анатолия Трошина, Георга Отса, Марка Бернеса. Радио слушали. У меня дома была радиоточка. Стоила она 4 копейки в месяц.

На дискотеках танцевал под Глорию Гейнер. Она и в Минск приезжала на олимпийскую дискотеку в начале восьмидесятых. Под «Валенки да валенки» танцевал. Потом были радиолы «Ригонда». Слушал Мирей Матье. Она уже была разрешена. «Месье сто тысяч вольт» — Жильбер Беко. Все просто умирали от «Tombe la neige»  Сальваторе Адамо. Боготворил любовь мою — Има Сумак. Ну, а французскую эстраду слушал в первую очередь, потому что она была более-менее нейтральной. И кино французское в СССР по телевизору показывали.

Все эти ребята, «Голубые огоньки», «Пламя» — мне это все не нравилось.  Леонтьев был. Но я его никогда не понимал. Все как-то веселились, студенты на картошке под него отрывались. А я нет. Не люблю Ротару. Мне кажется, у неё нет вкуса и поёт она о бабском.

До сих пор не люблю «Битлз». Хотя принято, что они хорошие вещи делали. Потом фанател от Bee Gees, Pink Floyd — «Dark Side Of The Moon». Это, наверное, как для вас сегодня Леди Гага. Это была хорошая музыка. Поэтому я считаю, что у меня хороший вкус.

«Толя, у тебя так много от „Пинк флойда“»

Когда мне нужна музыка для показов, я беру нечто старое,  и переделываю это. Вместе с моим учеником Никитой. Он учится в Академии искусств. Берем основу песни как источник вдохновения, стилизуем. И в итоге получается совершенно новая музыка, абсолютно неузнаваемая. Потому что, в принципе, всё уже создано. И люди, занимающиеся искусством, отличаются только своим отношением к уже созданному. Это своё отношение — и есть творчество.

Не люблю я стадионы, все эти большие вещи. Хотя самому приходилось делать показы на стадионах. Представляете — показывать моду туда… (машет рукой). Кто что там видит? Надо махать руками, чтобы тебя в принципе на стадионе заметили. Футболиста не видно, а тут мода…

Был на концерте Анатолия Ярмоленко. И, вы знаете, поймал себя на мысли и потом это сказал ему: «Ты знаешь, Толя, у тебя так много от „Пинк флоида“». Он говорит: «Ну, так я же уже научился эту музыку делать». Мне кажется, что из современных белорусских музыкантов «Сябры» наиболее профессиональны по звучанию. Других не слушаю. Да и вроде как из наших белорусских исполнителей Алеся — самая стильная.

Не люблю российскую музыку, потому что она дешёвая. Она бесстыдно говорит об интимных вещах. Вот, к примеру, статуя Давида в исполнении Микеланджело абсолютно обнажённая. Но ведь люди не рассматривают, простите, волоски на члене. Рассматривают общий вид. А российская эстрада показывает, как она побрита под трусами.

Сыновья мои слушают The Rouble Zone. А воспитанники мои, ребята, — бубубу в наушниках — клубную музыку. Причем  так между собой говорят: «Слышишь, какая тема». А я если слушаю — разницы никакой нет. «Слышите — вот началось». А там ничего нет. Может быть, это я такой старый? Всё-таки, 56 лет — время, когда нужно думать, но можно не работать. Потому что уже, увы, старомоден…

«В последнее время предпочитаю слушать… как лес шумит»

В последнее время музыку не слушаю вообще.  Она у меня вызывает то ли раздражение, то ли депрессию. Я предпочитаю слушать, как лес шумит, как вода журчит. У меня есть несколько дисков тайландской и балийской музыки. Наверное, это связано с тем, что сейчас у меня большое напряжение. Я заметил тенденцию: сегодня все мои знакомые перешли на классическую музыку на телефонах. Значит, людям надоела вся эта фигня. В начале каждого века происходит сумасшедшая ломка. Новое поколение же не будет слушать то, что бабушки на лавках. А когда у этого нового поколения появляются дети, они тоже протестуют против того, что их родители слушают всякую фигню. И так по кругу.

Такое ощущение, что наступила пустыня. Я знаю, отчего это происходит. Потому что, чтобы сделать хорошую вещь, нужно затратить силы, время, терпение. Танцевать под белиберду веселой компанией можно с утра до вечера. А чтобы сделать хорошую вещь, нужно не пойти никуда, а остаться одному. Поэтому это никому не нужно.

С тех пор, как появилась Пугачёва — из души не выходит. Самая любимая вещь её — «Любовь». Знаете «…где была-была-была я». У Пугачихи есть наглость какая-то, дерзость. Помню, как она первый раз приехала в Минск на стадион «Динамо» с концертом.  Вышла в белом костюмчике, белые сапожки, юбочка. Идёт по кругу с микрофоном в руках, поёт. И трибуна, напротив которой она проходит, просто начинает скакать, все встают, машут руками. Я смотрю со стороны и думаю: а зачем? Ну, слушаешь музыку, чего ты вдруг прыгать начинаешь? И вот эта волна подходит ко мне. Я думаю: я этого делать не буду. Но вдруг меня какая-то сила поднимает, и я тоже встал и машу руками. Потом она прошла. Я сел. И не понимаю, что это было.

Я вообще удивляюсь, как её тогда не посадили за все её скандалы. А я всего-то обратился к Президенту за помощью. Гражданское право имею.

— Саша, мы верим, что все закончится хорошо. И надеемся, что вы не примете предложения работать за границей. Вы нам нужны здесь.

— На этой земле ничего хорошо закончиться не может. Из мертвых пришёл — к мёртвым и уйдёшь. А уехать — не уеду: у меня подписка о невыезде.